Сны об Уэссексе. Фуга для темнеющего острова. Кристофер Прист
идеале участники должны избавиться от всех посторонних мыслей. Мысли, конечно, остаются в подсознании, но максимального эффекта можно достичь лишь в том случае, если думать только о грядущей задаче и ни о чем другом. Джулии, например, предстояло установить контакт с Дэвидом Хакманом, и чем лучше она сконцентрируется на деле, тем скорее ее ждет успех.
Еще раз проглядев досье на Хакмана, она надела больничную пижаму, наготове лежавшую рядом. Остальные вещи свернула аккуратной стопкой и положила сверху записку с просьбой отнести их в Бинкомб-Хаус.
Доктор Элиот ждал ее в конференц-зале.
– Не забудьте подписать допуск.
Он протянул ей распечатанный бланк. Джулия расписалась не глядя – стандартную форму, где дается разрешение загипнотизировать ее и поместить внутрь проектора, она знала наизусть.
– Я хотела бы сперва взглянуть на Хакмана, – сказала вдруг Джулия.
– Мы так и думали. Все уже готово.
Она прошла вслед за Элиотом в просторную, ярко освещенную комнату, которую участники эксперимента в шутку называли моргом. В официальных документах это помещение значилось как проекционный зал: именно здесь стояли кабинки проектора Ридпат, все тридцать девять штук. И хотя в помещении горело много ламп – подопытным в любой момент могла потребоваться врачебная помощь, – здесь всегда было очень холодно, потому что кондиционеры работали на полную мощность, и лежать внутри проектора было неуютно: все равно что загорать посреди арктической пустыни.
Доктор Элиот с помощью ассистента вытащил Хакмана из одного ящика. Джулия, дрожа, обхватила себя руками.
Точь-в-точь как мертвец… Неподвижно лежит на каталке, головой внутрь ящика. Под затылком и плечами – подпорки, чтобы не мешать нейродатчикам, прикрепленным к шее и позвоночнику. У Джулии при их виде защипало спину; она помнила, как больно те колются всякий раз, когда ее достают из проектора.
Хакман был подключен к машине два года, и мышцы заметно одрябли, невзирая на все старания физиотерапевтов. Лицо, будто забальзамированное, казалось бледным и восковым, волосы сильно отросли. Мимические мышцы порой вздрагивали, а руки, сложенные на груди, дергались, так и норовя за что-нибудь ухватиться. Глазные яблоки под веками метались, будто у спящего.
В каком-то роде Хакман и впрямь спал, вот уже два года подряд – и грезилось ему другое время и другой мир…
С дальнего угла зала подошел доктор Троубридж, первый заместитель Элиота.
– Доктор Элиот, что-то случилось?
– Нет. Просто мисс Стреттон решила освежить в памяти лицо Хакмана.
Троубридж уставился на мужчину в ящике.
– Может, по фотографии было бы лучше? Он сильно похудел за эти дни.
Джулия заговорила, не спуская взгляда со спящего человека:
– Я думаю, он вполне мог изменить свою внешность.
– А такое уже бывало?
– Насколько знаю, нет.
– Тогда вряд ли, тем более подобное решение противоречило бы его натуре, – заявил