.
мы тронулись дальше. Когда впереди показались огни нашего областного центра, я все-таки понял, что меня беспокоило и тревожило всю дорогу. Все больше склоняясь к невиновности конвоируемого нами лейтенанта, я все отчетливее понимал, какие неприятности и испытания готовит ему завтрашний день. УБОП, по действующим приказам, не может автономно работать по фактовым общеуголовным преступлениям. Завтра наши сотрудники, и я в том числе, будут выведены из состава комплексной оперативно-следственной группы. Потеряют возможность не только влиять на принятие решений, но даже контролировать ход дальнейших событий. Считая себя «зубрами сыска», работающие по делу опера УУР, не имея по нему ничего кроме, привезенного нами лейтенанта, в очередной раз покажут себя во всей красе. Даже высказанное мной особое мнение о его невиновности, подробный и обстоятельный рапорт по результатам командировки не в состоянии изменить ситуацию и остановить безжалостные жернова традиционных уголовно-розыскных методов предстоящего дознания. Более того, именно это мое мнение может стать катализатором для некоторых из них в стремлении «переплюнуть и заткнуть за пояс» мягкотелого и чересчур лояльного УБОПовца, не сумевшего расколоть коварного оборотня. Значит, как всегда, придется действовать скрыто и опосредованно. Вся надежда на Василия Николаевича. Как бывший БХССник, он не может и не станет вникать во все розыскные тонкости и издержки, но как первый заместитель начальника областного УВД, в состоянии урегулировать все вопросы не только в своей собственной области, но и с Донбассом и Киевом.
Россия, Нижегородская область. Лето 2013 года
Наконец-то мы собрались съездить в Кудлей, родное село отца, в котором я не был уже около 40 лет. Второй год я снимаю жилье в Нижнем. До сестры-160 километров. Навещаю ее не чаще, чем раз в месяц. В Кудлей можно добраться только на машине, автобус отменили много лет назад. Кроме нас с сестрой, в машине еще 85-летняя двоюродная тетка отца Прасковья, мы ласково называем ее тетей Паней. За рулем просторной Хонды – моя племянница, старшая дочь Татьяны, Оксана. Проехав Матвеевку, свернули на второстепенную дорогу и привычный ландшафт стал заметно меняться. На давно не ремонтированной дороге не было указателей, зато изобиловали ямы и ухабы, объезжая которые Оксанка сбрасывала газ до нуля и демонстрировала чудеса автослалома. По обеим сторонам дороги набирал силу молодой лес. Слушая Панины комментарии, я понял, что в недалеком прошлом это были колхозные поля. Вспомнились недавние выступления активистов Общероссийского Народного Фронта, бьющих тревогу по поводу несанкционированной вырубки и сокращения площади лесов. А у нас, в отличие от всей матушки России, оказывается, тенденция – противоположная.
Я старался вспомнить, как выглядело отцовское село в годы моих детских посещений и представить, что я увижу сейчас. Это у меня плохо получалось – разрозненные детские воспоминания и недавние рассказы тети Пани о том,