Это не кино, или Вторник моей жизни. Рина Нарская
кровати?
– Я могу на полу поспать, если чч-ё.
– Дурак, иди ко мне…
Щёлкнул свет, и я натянул до самой макушки свою холодную, пахнущую сыростью куртку.
Глава 6
– Вставай, Макс, вставай!
Я очнулся от громких криков у себя над ухом. Это, конечно, оказался Жигалин. Он скакал надо мной, склонившись к моему лицу, теребя меня за руки, орал и смеялся.
– Жига, ты придурок, чего вопишь? – недовольно заскрипел я, приоткрыв один глаз, и попытался распрямиться.
Это было нелегко, так как спал я в каком-то нечеловеческом положении.
В отличие от меня, Рома казался выспавшимся и бодрым. Он поржал, потом попёрся поправлять кровать, а до меня, наконец, дошло, что жутко холодно.
– Почему такой дубак? – выжал я сквозь стучащие зубы.
– В душе не чаю. Похоже, электричество кончилось.
– А Юля где? – я, наконец, заставил себя подняться и, тут же вдевшись в куртку, воткнул ладони в подмышки.
– Причепуриваться пошла.
Жигалин почему-то не мёрз. На нём даже его красной шапочки не было. Только расстёгнутая клетчатая рубашка и рваные джинсы. Разглядев, что стоит он на холодном полу босиком, я как-то инстинктивно поджал пальцы ног и поёжился.
– Есть хочешь? – обернулся он, аккуратно заворачивая большое ватное одеяло.
– Спрашиваешь, – буркнул я. – Я уже третий день…
– Я тут кое-что нашёл, – перебил он, одарив меня коронной улыбкой.
И потащился убирать одеяло в шкаф. Потом выудил из-под кровати свои носки, натянул их, не прекращая строить всякие рожи и кривляться, и попёрся на кухню, а я стоял, как дурак, молча и с некоторым недоумением.
Вернулась Юля. Я слышал из-за стенки их беседу.
– Ух ты, что это, ты приготовил?
– Собирайся, собирайся, ребёнок, сейчас набьём кишку и сваливаем!
– Какой я тебе ребёнок!
– Самый лучший!
Раздался чмок.
И потом Жига снова влетел в комнату, держа в руках кастрюлю, из которой валил пар, и глядя на меня с каким-то радостным безумством, поставил её на пол. От умопомрачительного запаха сытной пищи у меня заныл желудок. Следом вошла Юля.
– Макароны? – простонал я. – Дай же их сюда!..
Это был, наверное, самый вкусный завтрак из всех, что мне довелось пробовать в жизни. Мы втроём наворачивали горячие разваренные макароны алюминиевыми ложками прямо из кастрюли, сидя на полу вокруг неё же, смеясь над дурачествами Жиги, давясь и кидаясь выпавшими изо рта друг в друга, и в эти мгновения я был абсолютно счастлив и, наверное, впервые не думал о том, что ждёт меня впереди.
**
– Пора, – выдохнул Рома, оглядев комнату, будто бы прощается с ней навсегда, забросил на спину гитару, и мы все вместе вышли из домика.
На улице оказалось свежо и хмуро. Воздух метался, как неприкаянный, в небе медленно плыла мрачная дымка, сквозь которую вяло пробивался рассеянный утренний свет.
Однако