Пули дороже жизни. Кирилл Минин
– красная цена. Эти два покупателя торговаться не умеют, а продавец их разводит. И тут вдруг в общий пляс под дудку торгаша присоединяется Арвен.
– Э-э, вот этого, – протараторил продавец, демонстрируя товар.
– Вот этого? Тогда за пятьсот! – с энтузиазмом произнесла медсестра. Орать не стоит, продавец и конкурирующие покупатели услышат. Потому я ей на ухо заговорил:
– Ты на эти деньги сможешь купить двух, трёх или даже четырёх рабов!
– Шесть сотен, – произнёс тот из двоих, что белобрысый. Темноволосый что-то зашептал парню. А Арвен зашептала мне:
– Остальных и куплю дешевле. А если не куплю этого, его заберут те двое, нужно же всем помочь. Семьсот!
– Сильный, красивый, умеет всё, что скажете, выносливый, трудолюбивый, – перечислял продавец всё, чего не было у раба.
– Восемьсот! – выкрикнули конкуренты.
– Ты дура? Они другого потом купят!
– Они уйдут сегодня ни с чем, – заверила меня Арвен и выкрикнула: – Тысяча!
Идиотизм. Эти раскошеливаются, чтобы не запятнать своё положение в обществе, чтобы не позволить какой-то девке их перекупить. А эта идиотка готова отдать любые деньги, чтобы спасти одного несчастного раба от покупки неизвестно кем. Мир сошёл с ума!
– Тысяча сто!
– Тысяча двести!
– Тысяча триста!
– Тысяча четыреста!
Казалось, они называют не цену, а ширину улыбки продавца. Как ни странно, улыбаться до ушей – это не предел.
– Полторы тысячи! – с каждой новой ценой двое всё сильнее раздражались и злились.
– Тысяча шестьсот! – а эта, наоборот, с каждой ценой становилась всё веселее. Всё крепче держал её азарт и задор. Она намерена отдать всё, что есть, возможно, продать себя, лишь бы хватило. Это нужно прекращать.
– Уходим! – сказал я и схватил её за плечо. Она тут же сбросила мою руку и крикнула:
– Не трогай меня! Тысяча девятьсот!
– Ты совсем из ума выжила! Я говорил тебе, что у тебя нет чувства меры?
– Пуля! – произнёс один из конкурентов. Вынул пистолет, передёрнул затвор, и оружие выплюнуло в подставленную ладонь небольшой патрон.
Весь рынок затих. Все и так с интересом наблюдали за торговлей, гадали, кто сколько готов выложить, кумекали и рассуждали. Но после такого заявления каждый замолчал. Это действительно дорого, отдать пулю за раба. На эту пулю можно десяток рабов выкупить, если хорошо поторговаться. И все были бы лучше, чем этот.
– Пусть забирают, Арвен! – я схватил её за руку, но она вырвалась, вытянула из сумки транквилизатор и направила в меня со словами:
– Я его им не отдам! – девушка предусмотрительно отступила на пару шагов и произнесла продавцу: – Две пули!
– Да ты с ума сошла! – сказал я, но не двинулся. Эта дура выстрелит. Я её знаю. Уже стреляла.
Все теперь смотрели на двоих парней. Осмелятся ли они дать больше за раба? Ребята что-то горячо обсуждали, но так, чтобы никто не мог расслышать. Торгаш нетерпеливо ждал, и от приступа жадности у него тряслись колени.