Сто лет и чемодан денег в придачу. Юнас Юнассон
с тем последним мостом, который Аллан успел заминировать, прежде чем окончилась война. В тот раз он только-только управился и отполз назад в кусты позади одной из мостовых опор, как показался, чеканя шаг, патруль противника, а посередке шел невысокий человечек с медалями на груди. Группа приближалась с другого берега и, похоже, не подозревала, что республиканцы совсем рядом, а тем более – что сама она вот-вот составит компанию в вечности Эстебану и десяткам тысяч других испанцев. Но Аллан решил, что это, пожалуй, лишнее. И, поднявшись из-за куста, принялся размахивать руками.
– Уходите! – завопил он медалистому человечку и его свите. – Бегом отсюда, быстро, пока не взлетели на воздух!
Медалистый попятился, но свита взяла его в кольцо. И потащила вперед по мосту, не останавливаясь, пока не поравнялась с кустом Аллана. Восемь винтовок прицелилось в шведа, и как минимум одна в него бы выстрелила, не взлети в этот миг мост позади них на воздух. Взрывной волной медаленосца швырнуло в тот самый куст, у которого стоял Аллан. В образовавшейся куче-мале никто из приближенных человечка пустить в Аллана пулю не решился, опасаясь попасть в кого не надо. К тому же перед ними, похоже, был штатский. А когда дым рассеялся, о том, чтобы отправить Аллана на тот свет, уже и речи не шло. Человечек с медалями взял Аллана за руку и заверил: настоящий генерал знает, как выразить свою признательность, а теперь хорошо бы перебраться обратно на тот берег, хоть по мосту, хоть без. И если его спаситель за ними последует, то будет более чем желанным гостем у генерала на ужине.
– Паэлья по-андалузски, – сказал генерал. – Мой повар родом с юга. ¿Comprende?
Еще бы Аллан не понимал! Он понимал, что только что спас жизнь самому generalísimo и что, на свое счастье, предстал перед ним в замурзанной кофте, а не в униформе противника, понимал, что его боевые товарищи стоят на холме в нескольких сотнях метров отсюда и наблюдают за происходящим в бинокли, а еще он понимал, что ради собственного здоровья есть резон перейти на другую сторону в этой войне, смысла которой он до сих пор так и не понял.
– Sí, por favor, mí general, – сказал Аллан. – Паэлья совершенно не повредила бы… А к ней, может, бокал-другой красного вина?
Когда десять лет назад Аллан попросился на должность взрывотехника на Хеллефорснесском литейном заводике, он предпочел вычеркнуть из своего послужного списка некоторые подробности, например, что он четыре года просидел в сумасшедшем доме, а потом взорвал свой собственный. Возможно, именно поэтому собеседование с работодателем прошло успешно.
Аллан припомнил это, когда разговаривал с генералом Франко. С одной стороны, обманывать вроде нехорошо. С другой стороны, есть ли смысл сообщать генералу, что Аллан сам и заложил взрывчатку под мост и что прослужил три года на гражданской должности в республиканской армии? Не то чтобы Аллан так уж сильно боялся, но на кону все-таки стоял ужин с выпивкой.
Когда тебе предлагают поесть и выпить, то правду можно на время и в сторонку отодвинуть,