Опыты литературной инженерии. Книга 2. Александр Гофштейн
рубки белугой или севрюгой, игнорируя громкоговорящую корабельную связь. – Отдать носовые!
И уже отдельно матросу-рулевому, но в той же тональности:
– Отводи корму, идолище, ты же мне весь подзор погнешь!
Ваня через короткое время настрополился в морской терминологии. Но на тот момент значения слова «подзор» он не знал и ужаснулся, представив себе что-то вроде огромной подзорной трубы, которую зачем-то собирался погнуть нерадивый матрос. Капитан, перевесившись через ограждение мостика, пытался разглядеть что-то внизу и сзади. Из чего догадливый Ваня сделал правильный вывод, что «подзор» – это часть кормы корабля, плавно переходящая в днище.
«Самур» с достоинством вырулил на середину Волги. Турбина гудела с легким посвистом. Металл корабля мелко и почти незаметно вибрировал. Ваня метался с носа на корму, с кормы на мостик и оттуда снова на нос. С носа открывался бесподобный вид на красавицу Волгу. За кормой бурлила вода, вспененная мощными винтами. На мостике же, понятное дело, Ваня чувствовал себя одновременно и Христофором Колумбом, и Магелланом, и адмиралом Нельсоном.
Капитан благосклонно взирал на Ванины метания и даже разрешил порулить судном. Это был верх блаженства! На «Самуре» не было никакого штурвала со спицами, как это должно быть хотя бы по традиции. Вместо него из пульта, похожего на рабочее место диспетчера электростанции, торчали два хромированных поручня. С внутренней стороны каждого находилась большая клавиша. Матрос-рулевой сидел на вращающемся кресле и изредка слегка нажимал пальцами на одну или другую клавишу. Прямо перед рулевым находилась большая картушка путевого компаса, испещренного мелкими делениями. По ней даже самое легкое отклонение корабля было отчетливо видно. Матрос без команды, с легкой небрежностью восстанавливал курс.
Ваня положил руки на поручни и ощутил сложенными пальцами шероховатость клавиш, нагретых рулевым. Удивительно, как чутко реагировал «Самур» на самое легкое движение. Махина водоизмещением в четыре с половиной тысячи тонн была послушной, как велосипед. Другого сравнения Ваня просто не придумал.
Два с лишним часа продолжалось это упоительное скольжение по реке. Потом капитан начал отдавать команды, главную из которых Ваня уже знал:
– Боцман, на бак. Приготовиться к швартовке!
Рулевой занял свое место. Снизу, из машинного отделения, поднялся Петр Степаныч. Посмотрел на берег, приложив руку ладошкой ко лбу от солнца:
– Это база морлова. Заправляться будем, – сказал он, обращаясь к Ване. – Раньше завтрашнего дня не уйдем. Ты что собираешься делать?
– Как что? – не понял вопроса Ваня.
– А то, что вся команда на берег сойдет. Ты тут просто с голоду опухнешь.
– А повар, то есть кок, тоже уйдет?
– Куда ж ему деться? Все уходят, и он уйдет. Я же тебе сказал: здесь база морлова!
Совершенно сбитый с толку Ваня начал наблюдать за процессом швартовки. На берегу виднелись серебристые емкости, наподобие тех, что стоят