Тяжкий грех. Елена Минькина
меня, что говорят нам учителя о религии, об этике и морали. Я подробно пересказывала ей слова учителей и видела, как сильно она огорчалась. Теперь я понимала, чего хотела от меня Лидия Федоровна: она предлагала мне подвергать сомнению все, что я слышала в школе.
– Пойми, моя девочка, историю писали люди и часто врали при этом. Чтобы видеть мир в ином свете, ты должна мыслить по-другому.
Она протягивала мне очередную книгу по эзотерике. Я брала ее, но, едва открыв, тут же закрывала, о чем сейчас очень жалею.
Общаясь с Лидией Федоровной, я чувствовала, что мои познания множатся, и я способна смотреть на мир ее глазами. Казалось, она знает истину и вот-вот откроет ее мне. Но старушка хотела, чтобы я познавала этот мир из книг, а не из ее уст.
Любимой книгой Лидии Федоровны была Библия. Она часто перечитывала ее, потом брала лист бумаги, загадочно улыбалась и тщательно выписывала на листок понравившиеся отрывки.
Потом восклицала:
– Кристина, ты никогда не должна критиковать себя! Слышишь?! Никогда и ни за что! Все беды у людей от этого!
Я выслушивала ее, не всегда соглашалась, пытаясь оспорить то, о чем она мне говорила.
– В школе учителя только и делают, что критикуют учеников, родители дома тоже это делают, – утверждала я.
– Они не ведают, что творят. Из учеников вырастет поколение жертв. Но, видимо, системе выгодно это: легче управлять людьми. Ты не должна быть такой. Мы живые люди и, конечно, иногда совершаем неблаговидные поступки. Если это произошло, постарайся простить себя и больше так не делай.
– Кристина! – голос прозвучал, словно раскат грома.
Я вздрогнула. Мне показалось, Сергей Александрович наклонился к моему уху и произнес мое имя. Но он стоял на другом конце кухни и варил кофе, аромат которого приятно щекотал ноздри.
– Что? – спросила я, растерянно глядя на него.
Он обернулся, удивленно посмотрел на меня и пожал плечами.
– Ничего.
– Но вы назвали мое имя.
Он засмеялся.
– Видимо, мои мысли слишком громко звучат у тебя в голове.
– Вы упорно пытаетесь навязать мне ваши эзотерические штучки, – я поморщилась. – Вы четко и громко произнесли мое имя!
В моей голове постоянно крутилась одна и та же мысль: «Он либо вор, либо мошенник. В конверте какая-то книга, он мог сам положить ее туда. Почему тянет с передачей конверта?»
– Кристина, успокойся, ничего я тебе навязывать не буду. Не хочешь разговаривать с Лидией Федоровной, не надо. А между тем, она готова рассказать тебе много интересного.
Я вдруг заплакала в голос, будто кто-то невидимый разморозил меня, и чувства полились наружу.
Сергей Александрович подошел ко мне. Взгляд его был полон сострадания. Он достал из кармана и протянул мне аккуратно сложенный носовой платок.
– Извините, – пробормотала я, утирая слезы, – ваши слова… Я больше никогда не смогу поговорить с ней… Только что это осознала. Скажите честно, чего вы от меня хотите?
Он