Венец Логоры. Андрей Владимирович Останин
особь женского пола.
– Мерзость какая! – скривился Иван и едва не плюнул, но вовремя вспомнил, что пол, хоть и прозрачный, а всё-таки есть.
– Отчего же – мерзость? – удивился Серый. – При сравнительном анализе внешности установлено соответствие оценке « Очень даже».
– Слова твои – мерзость! – пояснил со вздохом Иван . – Это ж надо – женщину так обозвать. Хорошо, хоть не слышит! Всю бы оптику тебе расцарапала.
– Оптика бронированная, – резонно возразил Серый. – Никакого смысла царапать!
– Ох и дремучий ты клич! Если женщина обиделась, спасение надо искать, а не смысл. Ты мне лучше скажи: если мы сейчас взлетим, что с ней будет?
– Ничего не будет, – уверенно ответил Серый. – Вернее, ничего не останется. Но ведь по смыслу одно и то же? Ничего, на этом месте, уже не будет.
– Ну да, ну да, – Иван нарочито покряхтел, поднимаясь и осторожно ступая на невидимый пол. Броня оказалась на месте, не подвела.
– Вот, скажем, близкий и недалёкий – тоже, одно и тоже. Пока это не о тебе сказано. Страшное ты создание, Серый!
– Боевое! – гордо поправил имперский штурмовик.
– Ну, а я о чём? Пойду, отгоню девчонку от погибели. А то ведь и не поймёт даже, от чего смерть приняла. Кстати, а на этой планете принято унилинг изучать? Или только на своём, на логорийском, общаются?
Серый укоризненно вздохнул.
– На унилинге, а вернее на Общеимперском языке, написаны все книги в Системе. И учебники в том числе. Как же его можно не изучать?
Иван фыркнул привычно-насмешливо.
– Тебя послушать, так всё в Системе от империи осталось. Вот даже и язык общесистемный, оказывается, там создан!
– Ну а где? – удивился Серый. – На каждой планете в отдельности? Или на каком-нибудь всесистемном съезде лингвистов? Не смеши мои радары! Да они, даже если и собрались когда, в первый же день и переругались вдребезги! Из-за названия съезда!
– И ведь не поспоришь, – хмыкнул Иван и направился к лестнице, ведущей в ангар. – Ладно, я быстренько.
– А историю поучительную послушать не хочешь? – удивился Кондрат. – Не нарушай традицию! Тем более, что о женской красоте как раз.
– Ты вместо деда, что ли, поработать решил? – усмехнулся Иван. – Пробуй тогда.
Огромный зал затих в ожидании сенсации. Безмолвная толпа казалась затаившимся, гигантским зверем, который дышал тихо-тихо, стараясь не выдавать своего присутствия. Но тщетно. Энергия огромного, живого организма, наполняла пространство вокруг него, заставляя дрожать спёртый воздух, наэлектризованный ожиданием. Метались по залу лучи прожекторов, гудели мощные вентиляторы, создавая потоки и вихри воздуха, кружа над зрителями клубы блёсток.
А на сцене, возвышаясь над морем затихших зрителей, ведущий, наконец счёл, что пришло время долгожданной развязки. Затягивать с финалом тоже никак нельзя, чтобы накал толпы не пошёл на убыль. И он профессионально возвысил голос до немыслимо-пафосных высот.
– Итак, дамы и господа! Вот и настал момент истины!