Слезы небес. Чарльз Мартин
крепче.
Она обмякла, словно тряпичная кукла, и плакала, что я воспринял как хороший знак. Пытаясь не обращать внимания на онемевшие от холода руки, я, держась за веревку, дюйм за дюймом начал скользкий подъем, локтями и предплечьями прижимая к себе девочку.
Вверху надо мной раздавался лай Роско и крики женщины.
Дважды у меня начинали скользить руки, а ноги теряли опору. Меня швыряло на скалу, где мои предплечья принимали основную силу удара, так как я старался защитить девочку.
Наверху меня встретила женщина. Ее губы посинели, лицо было искажено ужасом. Но она ничего не видела, кроме своей дочери на моих руках.
– Вам есть где согреться? – спросил я, перекрикивая вой ветра.
Она отрицательно покачала головой.
Я кивнул, продолжая держать девочку в руках.
– Моя куртка! – Она подняла ее с земли, и я завернул в нее девочку.
– Это мой дом. – Я указал в сторону сторожки. – У меня есть камин.
Она кивнула, и я повел их за собой.
Женщина следовала за мной по пятам вместе с мальчиком и Роско. Как можно быстрее спустившись по тропинке длиной почти в полмили, мы вышли на дорогу лесозаготовителей. Пройдя четверть мили, мы почувствовали запах дыма от моего камина. Все мое тело ныло от выброса молочной кислоты.
Женщина открыла дверь, и мы втроем собрались у огня. Я усадил девочку на медвежью шкуру, и женщина тут же начала раздевать детей. Я вытащил два спальных мешка, подкинул в камин несколько поленьев и помог женщине уложить детей. Их била дрожь, а маленькая девочка хныкала.
– Советую вам залезть в мешок вместе с дочкой, – заметил я. – Я принесу вам сухую одежду и поставлю кипятить воду.
Женщина стянула с себя мокрую одежду. Я протянул ей несколько свитеров, и она вместе с девочкой плотно закуталась в спальный мешок. Как только они стали понемногу согреваться, их начала бить дрожь, – свидетельство того, что они провели на холоде довольно много времени. Видя, что мальчику нужен дополнительный источник тепла, я отправил к нему Роско. Мальчонка расстегнул мешок, обнял пса и прижал его к себе.
Роско смотрел на нас так, словно думал, что мы все сошли с ума. Мальчик еще крепче прижался к псу, и все четверо начали долгий и болезненный процесс отогревания. Замерзнуть – это одно. А вот отогреться – совсем другое дело. В комнате слышалось лишь потрескивание дров в камине, лязг зубов, плач маленькой девочки и ритмичное постукивание по полу собачьего хвоста. Роско, которому мальчонка почесывал живот, явно блаженствовал.
Я снял с себя мокрую одежду и накрыл каждого из них дополнительным одеялом. Больше всего опасений у меня вызывала девочка. Не знаю, сколько времени она пробыла в воде, но она была очень возбуждена и бормотала что-то бессвязное. Я сварил горячего какао и добавил сверху взбитых сливок. Баллончик со сливками пролежал у меня как минимум год, но я перевернул его и нажал на распылитель. Издав шипящий звук, баллончик исторг из себя горку белой пены.
Я