Внучка алхимика. Лариса Олеговна Шкатула
озолочу! – лихорадочно приговаривала баронесса, отмахиваясь от руки своего кучера, который пытался подсадить её в карету. – Дам такое приданое, что самые богатые невесты от зависти помрут! Отыщи дедов секрет. Он не мог все унести с собой в могилу. Он ведь не собирался умирать. В такие-то молодые годы!
Обещание сказочного приданого, – а баронесса в самом деле была очень богата, – не так взбудоражили Соню, как предположение о том, что где-то могут быть записи деда, которые прольют свет на многие события, включая его смерть и исчезновение предполагаемого богатства…
Она вспомнила о книге и поспешила к себе, твердо решив именно сегодня разобраться с тем, что она нашла в тайной лаборатории деда. И, если понадобиться, запереть свою дверь, чтобы не пустить в свои покои чересчур любопытных домашних.
По пути к своей комнате она заглянула на кухню и попросила у кухарки влажную тряпку. Агриппина конечно влезла со своим языком.
– Софья Николаевна, зачем вам тряпка? Может, вы мне скажете, где нужно протереть, и я все сделаю сама? Княгиня узнает, заругается. Зачем тогда нужны мы, слуги, ежели княжна станет делать нашу работу своими нежными ручками?
Агриппина девка умная, она сразу поняла, что дело нечистое – когда это Соня что-то там вытирала? – и теперь сгорала от любопытства. Впервые в доме происходило что-то, чему она не могла найти объяснения. Но Соня лишь молча отмахнулась от её слов.
Придя к себе, она прежде всего загородила дверь стулом с высокой спинкой – ежели кто-то даже войдет без стука, хотя до сего времени такого не случалось, у Сони будет ещё немного времени, чтобы скрыть от посторонних глаз то, чем она собиралась заниматься.
С бьющимся сердцем, медленно девушка развернула сверток и осторожно протерла тряпкой запыленный кожаный переплет. Пыль за много лет успела как следует в него въесться, но теперь на обложке она смогла прочесть: "Никола Фламель. Иероглифические фигуры. Алхимия".
Когда же Соня попыталась открыть книгу, выяснилось, что её листы так плотно слиплись между собой, будто образовывали единое целое.
Никакого опыта обращения с подобными книгами у неё не было, потому Соня не нашла ничего лучше, как открыть окно и как следует постучать "Иероглифическими фигурами" по подоконнику, при этом легонько хлопая ладонью по переплету.
Над книгой поднялось облачко пыли. Княжна для верности ещё раз стукнула по переплету кулаком, листы сухо щелкнули, раскрылись, и наружу выскочил какой-то сложенный вдвое желтоватый листок. Медленно кружась в воздухе, он мягко опустился на мокрую землю.
Соня даже крякнула от досады. Хорошо хоть окно её комнаты выходило не на улицу, а в огороженный забором двор. Она почти не глядя схватила со своего столика-бюро, за которым обычно разбирала документы, какой-то роман и выбежала в коридор.
Путаясь в складках шубы, принадлежавшей княгине и оттого на Соню большой, она сунула в её рукава руки, нахлобучила на голову старую шляпу-треуголку брата Николая и чуть ли не скатилась вниз по ступенькам