Механическое сердце. Искры гаснущих жил. Карина Демина
семь лет.
И карьера, которая достигла потолка, если только…
Брокк дернул себя за прядь, призывая успокоиться, но дурные мысли не отступали. Быть может, дело вовсе не в справедливости как таковой? Не в возмездии? Смешно думать, что тот, кто принимал участие в создании огненных шаров, ныне преисполнился праведного гнева и загорелся идеей мести. Все проще.
Место.
Кто его займет, если Брокка вдруг не станет?
Инголф? Пожалуй. Его поддержит род, которому подобный статус будет выгоден. Инголф не молод, но и не стар. Умен. Опытен. Лишен фантазии. Он хороший исполнитель, но не более, пусть бы самолюбие мешает ему признать сей факт.
Риг и Ригер. Братья из Темной Ртути. Близнецы, столь разительно непохожие друг на друга. Риг высокий, молчаливый и задумчивый. Он нетороплив и даже скуп, что на слова, что на мысли, которые порой занимают его так, что Риг теряет тему беседы. Он талантлив, безусловно, но нерешителен во всем, что касается собственных идей. И каждую новую мусолит долго, облепляя пустыми сомнениями, пока не превращает в нечто нежизнеспособное.
Ригер же за каждую идею цепляется, спорит до хрипоты, до пены, отстаивая ее право на жизнь. И берется воплощать тут же, на месте. А когда не получается – с первого же раза не получается никогда, – он впадает в тоску, правда недолгую. Все его эмоции быстры. Ригер, темноволосый, всклокоченный и привычно-неряшливый, бурлит, легко впадая в гнев, остывая, тут же проникаясь раскаянием по поводу собственной несдержанности. Он многословен и в чем-то бестолков, но…
…в работе с огнем Ригер становится иным – холодным, собранным.
Чуждым.
Могли бы? Риг? Однажды справился со сворой пустых страхов и довел идею до воплощения? Но чего ради… справедливости? Корысти?
Брокк перевернул монету.
Выгода?
Риг не так богат, но все знают, что давно и безнадежно влюблен. В кого? Тайна, которую Риг хранит столь же рьяно, сколь государственные секреты. Но ясно, что девица эта – не для него… или же шанс есть, если Риг сумеет воспользоваться?
Ригер азартен не в меру. И время от времени проигрывается. В такие дни он появляется в лаборатории поздно, непривычно раздраженным. От него несет перегаром и дешевыми духами – проигрыши Ригер предпочитает отмечать в борделях средней руки…
Проигрался? И кто-то, скупив долговые векселя, вынудил Ригера сотрудничать?
Версия ничем не хуже остальных.
Олаф из сурьмяных. Зеленоглазый насмешник, который воспринимает работу как игру. Он молод и талантлив и прекрасно о том осведомлен. Честолюбив? Пожалуй, что нет. И правила ему в тягость. Он нарушает их, но границы Олаф чувствует, что с людьми, что с правилами.
Мог бы?
Этот, пожалуй, не ради места, но из азарта, желания доказать собственную силу…
Проклятие!
Брокк поднялся в раздражении, и монета, выскользнув из пальцев, упала, покатилась меж досок паркета.
Деньги. Честолюбие. Любовь… и азарт.
Кэри, встав перед зеркалом – а зеркало в ее новой комнате было огромным, – рассматривала себя. Занятие это не сказать,