ПАНАРИОН В СТИХАХ. Размышления нерусского о русском в лирическом исполнении. Askar Asanuly Ussin
безопасность и порядок. Россия же всегда нарушает порядок. Но и «нарушать порядок» можно по-разному. Если не осознавать «небесного порядка», то самому легко можно стать «мятежником» и жертвой собственной глупости, как небезызвестный фаталист из «Героя нашего времени».
Я вот тут подумал, а можно ли найти корни этого духовного феномена русских в языке. Мне кажется, можно и попытаться. У меня полно времени и риск равен абсолютному нулю. Так вот, что это за «бог» такой, который руководит тончайшими движениями русской души, которому они все повинуются беспрекословно? Он может звучать по-разному: «Бог», «Oukaze» (Мицкевич), «Приказ», «Судьба», однако же всегда это вера в одно – в Неизбежное. Чему быть, того не миновать, поэтому страха нет. «Отступать некуда, позади Москва»! Вспоминается «Отец турков» Ататюрк, спасший в начале ХХ века свой народ от западных интервентов, у которого есть множество цитат и апофегм, но в данном случае, есть один, который ярко раскрывает туранский характер цивилизации и, в частности, отношение к смерти! Кхм, да, я бы немного «поправил» Конечного и сказал бы, что основной критерий – это отношение к смерти, а не к закону. Ататюрк так взывал к своим воинам, среди которых в самый трудный момент остались одни турки, которых, надо признаться, с одной стороны, оставили арабы, а, с другой, – балканские славяне, – и все под дудку британцев: «Я приказываю вам не наступать. Я приказываю вам умереть». Так, в арийской парадигме этот принцип малопонятен, но в туранской – понятен очень хорошо. Турки поняли Мустафу Кемаля и отстояли Турцию. Панфиловцы поняли Бауыржана Момышулы и отстояли Москву во второй мировой войне. Это язык, который понятен туранцам практически без слов. Конечно же, все войны ведутся за спасение национального самосознания, однако истинно национальное есть всегда истинно человеческое и живет оно как в искусстве, так и в душе простого народа. В самом чистом виде оно универсально и преодолевает любые «национальные» рамки.
«Звучал кобыз. Играл Коркут.
Смычок пронзал небесный свод.
Планеты, слышишь, как поют
И водят стройный хоровод?
Смычок качал земную твердь,
И всякий червь внимал смиренно.
Как отступает, видишь, смерть
И созерцает сотворенье?
Играл пророк и твердь звенела,
И гор вздымался гордый кряж.
Ковыль ласкался, весть летела.
Хан-Тенгри пел – вселенский страж.
Кемаль один задумчив был.
Не смел прервать он песнопенья.
И взглядом он своим бродил
По сферам дальним межпланетья.
«О, Аруах, простым движеньем
Ты посылаешь струны-стрелы,
Они, послушные веленью,
Легко пронзают все пределы.
Колчан твой стрел неиссякаем,
Живит он смерти вопреки,
И будит