Заговор Феникса. Richard L. Sanders
Урса, прежде чем ему удалось скрыться от вас. Вы признаете свою вину?
Рейден встал и осмотрел комнату за несколько секунд до выступления:
– Виновен.
– И вы понимаете, что единственное возможное наказание за такое преступление – это смертный приговор, как это четко прописано в законе?
– Да, я понимаю это. И раз уж мы здесь, я признаю свою вину по всем обвинениям. Я вижу командира грузового судна Урса среди делегации консула, и я не могу одолеть такого свидетеля. И мой собственный штат собрался и осудил меня, справедливым и почетным образом. Я не могу, с доброй совестью или с какой-либо надеждой, пытаться сделать вид, что я не нападал на эти корабли. Потому что я это сделал. И я бы сделал это снова. Поэтому я полностью принимаю последствия своих действий. Но знайте одно. Я сделал это на благо Империи. Все, что я когда-либо делал, было на благо Империи. Я хочу, чтобы в протоколе было записано, что это мои чувства, и поэтому я сдал свой корабль Андромеде без боя.
– Что ж, помечено, – сказала судья, стараясь не выглядеть удивлённой. – Этот суд с благодарностью принимает Вашу прямоту, добавляя к протоколу, что обвиняемый добровольно сдал свой корабль и что он признал себя виновным по всем пунктам обвинения. Без дальнейших размышлений этот суд откладывается на вынесение приговора.
Как только молот приземлился, комната наполнилась разговорами, и военная полиция собрала всех, кто находился за пределами комнаты, кроме тех, кто участвовал в вынесении приговора.
– Ну это все? Просто так, и все кончено? – спросил Кельвин, следуя за вице-адмиралом за дверь.
– Чего еще вы ожидали? Его вина была очевидна. Даже Асари Рейден знал, что его осудили еще до приезда. Серьезно, лейтенант-командир, вы правда думали, что этот процесс может пойти каким-то другим путем?
– Ну, нет, я полагаю, что нет, – сказал Кельвин. – Но…
– Даже если бы улики были не так сильны, – сказала она, прервав его, – а они сильны, думаете ли вы, что люди из Ротама приняли бы что-то меньшее, чем смерть за то, что случилось с их кораблями? Если бы Рейден был каким-то образом оправдан по всем обвинениям, это вызвало бы международный протест.
Кельвин думал, что ее мнение, одно из расследований, опровергающих политику, типично для офицера флота.
– Что меня беспокоит, – сказал Кельвин, сделав паузу и поискав нужные слова, – что я не могу обвести вокруг пальца… так это то, что Рейден во всех смыслах является образцовым капитаном флота. Отличный послужной список, большие комиссионные. У него три серебряные звезды, несколько медалей за заслуги и даже медаль за доблесть. Зачем ему выбрасывать все это, чтобы сбивать гражданские корабли безо всякой причины?
– Возможно, дело было не в том, чем они были, а в том, кем они были. Ты думал об этом?
Ему понадобилась секунда, чтобы понять, что она имела в виду.
– Да, я подумал о возможности того, что это преступление на почве