Из Забайкалья с приветом. Александр Валентинович Куревин
за стол, достал свое произведение.
– Ай, молодец! – прямо-таки душевно поблагодарил он меня и исчез. «На глазах человек меняется! С чего такая перемена в настроении?» – недоумевал я. Разгадка нашлась чуть позже, с приходом капитана Сенина.
– Собирайся, Смелков! – объявил он. – У нас полевой выезд.
– Я же вроде не засыпал больше в неположенное время, товарищ капитан! – сказал с улыбкой.
– В палатке поспишь теперь.
Он объяснил мне, что из экипировки требуется получить у каптерщика. Затем велел рысачить в парк, готовить «бээмпэ» к выезду. Что делать там, Бугров знает. Время выезда уже назначено!
В парке Бугров в рабочем бушлате копался в моторе. Вокруг гусеничной машины прохаживался в чистой шинели старший лейтенант Хотабин. Он давал механику-водителю ценные советы.
– Ну, что, Смелков? Развеешься теперь! – радостно подбодрил меня Хотабин.
– С вами хоть куда, товарищ старший лейтенант!
– Э, нет! – еще более радостно ответил Хотабин. – С вами Сенин едет. Я остаюсь на дежурстве. – Он, очевидно, был счастлив.
– Мирного неба над Кяхтой, товарищ старший лейтенант! – пожелал я. – Ермачев будет радиограммы принимать?
– Нет, он тоже с вами. Радиограммы будут пока в соседнем зенитно-ракетном полку принимать. Еще побываешь в нем, быть может, – загадочно улыбнувшись, пообещал Хотабин. – Там радистов учат.
Я, признаться, не понял, чему еще меня учить?
Выезд в поля радовал. Что-то новое! Студентами мы все собирались сходить в зимний поход с ночевкой, да так и не сподобились. «Будет, что друганам рассказать по возвращении», – думал.
В парк пришел Ермачев, в новеньком бушлате. Теплом, толстом, добротном. «Мне бы такой больше подошел», – мысленно позавидовал. Ермачеву бушлат был великоват явно. Каптерщик себя не обидит.
Когда машина наша выползла за пределы части, Бугров дал газу, пахнуло отработанной соляркой, «бээмпэшка» прыгнула вперед и принялась пожирать расстояние, качаясь с носа на корму, будто на волнах. У меня, сидящего на броне, свесив ноги в люк, дух захватило, как в детстве на качелях! Радостно стало на душе. Перед глазами расстилалась заснеженная, местами – холмистая, равнина. Воля! Как будто… Воля дома будет.
«Как в этих просторах можно отыскать какие-то клады, даже имея план? Метр влево, метр вправо и, считай, напрасно долбил землю! Попробуй еще подолби ее в мороз! И какие могут быть точные ориентиры по прошествии десятилетий?..» – Качаясь на броне, сам не заметил, как вновь увлекся загадками кладоискателей. Сильно они мне в мозг запали, раз даже новые виды и впечатления не смогли «очистить» голову!..
В чем нам, вновь прибывшим, повезло, лагерь был уже обустроен. Ровные ряды зеленых платок на белом снегу, желто-коричневые столбы из свежеспиленных сосенок по периметру. На них – фонари. Грузовики с офицерскими жилыми кунгами вытянулись в шеренгу, борт к борту, носами к лагерю, задками в поле.
Ермачев командовал установкой нашей палатки. Он имел опыт. Тут срок службы действительно