Дела человеческие. Карин Тюиль
часто перечитывал слова Стива Джобса из выступления перед студентами Стэнфорда в июне 2005 года, десять лет назад, когда он уже знал, что у него рак: «Смерть, наверное, самое лучшее изобретение Жизни. Она причина перемен. Она убирает старое, чтобы освободить дорогу новому. Сейчас новое – это вы, но в один не такой уж далекий день вы постепенно превратитесь в старое, и вас уберут […] Время ваше ограничено, так не растрачивайте его на то, чтобы жить чужой жизнью». Это, пожалуй, единственный урок, который он извлек из всех пережитых испытаний: все может рухнуть в любой момент.
5
С тех пор как Клер заболела, она каждый год проходила контрольное обследование – делала анализ крови, рентген, УЗИ, – и всегда это был крайне напряженный момент, вынуждавший ее прибегать к транквилизаторам; химические снадобья помогали ей отчасти усмирить страх перед до той минутой, когда она протягивала руку и медсестра брала у нее кровь, или когда, пропустив все положенные сроки, она наконец решалась войти в кабинет врача и сделать маммографию. Почти каждый день Клер боролась с приступами паники, возникавшими всякий раз, как ее посещала мысль о возможном рецидиве. Когда у нее обнаружили рак, ей было тридцать восемь. Ее прооперировали – удалили комок опухоли, предварительно определив его злокачественную природу, и вместе с ней сегмент груди, – потом, спустя несколько месяцев, прооперировали второй раз, чтобы восстановить вырезанную часть. Она прошла радио- и химиотерапию. На протяжении всего курса лечения она всегда держала при себе книгу Сьюзен Сонтаг «Болезнь как метафора», которую знаменитая американка написала после того, как перенесла рак груди: «Болезнь – сумеречная сторона жизни, тягостное гражданство. Каждый из родившихся имеет два паспорта – в царстве здоровых и царстве больных. Пусть мы и предпочитаем использовать первый, но рано или поздно каждый из нас, хоть на недолгий срок, вынужден причислить себя к гражданам этой другой страны»[11]. Клер перечитала эссе сразу после того, как сообщила Жану, что сходила на обследование, пересилив навязчивый, иррациональный страх перед болезнью. Всякий раз, как она об этом заговаривала, он резко менял тему, как будто одно лишь упоминание о раке могло оказать воздействие на его тело – тело здорового человека, – нанести ему ущерб. Адаму она сказала, что идет на необходимый медицинский осмотр, не уточняя какой: она пока находилась в той фазе любовного гипноза, когда запрещено марать чистую страсть печальными рассуждениями. Не успела она переступить порог клиники, как он отправил ей два сообщения, где напоминал, что думает о ней и любит ее.
Клер опоздала к назначенному часу и с преувеличенным раскаянием извинилась перед секретаршей, поскольку здесь соотношение сил менялось не в ее пользу: она чувствовала себя зависимой, переставала быть раскрепощенной, свободной, уверенной в себе женщиной и превращалась в пациентку – безвольную, испуганную, покорно ожидающую экзекуции. Она села в приемной, полистала
Перевод М. Дадяна, А. Соколинской.