Механическое сердце. Черный принц. Карина Демина
же понимаете, – Освальд любезно распахнул дверь, – как сильно огорчилась бы моя матушка, случись с вами какая-нибудь неприятность. Вы – единственный близкий ей человек…
Ульне вновь стояла у окна. И кружевная перчатка цвета слоновой кости почти сливалась с морозными узорами на стекле. Ульне не обернулась, но Марта знала – слышит.
Улыбается.
– А нитки? – Марта вцепилась в рукав чужака. – Когда мне принесут нитки?
– Скоро, тетушка, скоро.
Он осторожно разжал ее пальцы и, наклонившись, коснулся сухими руками ладони.
– Надеюсь, вы мне свяжете теплый шарф.
– Я постараюсь.
Освальд ушел.
– Твой побег – глупость неимоверная. – Ульне заговорила не сразу. – Куда ты собиралась идти?
К отцу… нет, отец мертв. Он ушел прошлой зимой, а может, и позапрошлой или того раньше. Этот дом съедает время, делая все дни похожими друг на друга, и Марта заблудилась в них.
Но есть еще брат, которого Марта никогда не видела.
Принял бы?
Как знать… или вот полиция. Полиция должна была бы знать, что Освальд стал другим, точнее, что прежний Освальд исчез, наверняка его убил этот чужак, а нынешний Освальд жуток. От него у Марты немеют пальцы на ногах, а это – верный признак.
Поверили бы ей?
Или тоже посчитали бы сумасшедшей?
Расстегнув ридикюль, Марта вытащила печеньице, позавчерашнее, уже твердое, но зубы у нее сохранились, пережуют.
– Не зли его, Марта. – Ульне все-таки отвернулась. Белое платье делало ее похожей на призрака. А ведь и вправду только призрак и остался… была-то другой, до свадьбы своей, до мужа, о котором заговаривать было запрещено, до рождения Освальда. Дом сожрал Ульне, оставив… нечто.
И Марту сожрет.
– Ульне, – она подошла к подруге и взяла ту за руку, сжала, – он не твой сын. Ты это понимаешь?
– Мой.
– Он… он убил Освальда.
– Это Освальд, Марта. – Ульне погладила ее по щеке. – Он просто изменился… повзрослел…
– Он чужак…
– Пойдем, я кое-что покажу тебе…
…родовое древо Шеффолков. Герб с белой розой, которая выделялась в полумраке холла пятном. Черные жилы ветвей. Имена и снова имена, погасшие, забытые, заросшие грязью.
– Винсент Шеффолк. – Ульне нашла имя и, поднявшись на цыпочки, накрыла его ладонью. – Сменил пять жен, и лишь последняя родила ему сына… Винсенту было семьдесят три. Альберт Шеффолк…
Новое имя, и буквы Ульне поглаживает, очищая от пыли.
– …трое его сыновей погибли во время Чумы. Он вынужден был взять в жены Магдалену Виксби, и она родила ему мальчика… точнее, сначала она родила мальчика, а потом он сочетался браком… Грегори…
Она переходила от имени к имени, выплетая историю древнего рода. И Марта молчала, понимая, что именно ей хотят сказать.
– Освальд нашей крови. – Ульне разглядывала измазанную пылью перчатку. – Просто… он потерялся. А потом нашелся. Так бывает.
– Да, Ульне.
– Ты ведь не станешь больше убегать?
– Нет,