Ратибор. Победа или смерть!. Александр Михайлович Фомичев
Человек десять, не больше.
Ратибор оглядел недоумённо притихший народ и спросил:
– Что за Ждан хрен такой Заяц?!
– Напасть наша! – сокрушённо покачал головой староста. – Свалилась на наши головы несчастные чуть более года назад! Теперь не знаем, как избавиться! Местная шайка лихих людей из-под Орёлграда. Собирает дань со всех окрестных деревень. Кто не платит, тех сначала избивают, потом сжигают. Могут прямо в доме спалить, с детьми… Ну а Ждан по прозвищу Заяц – главарь их… Страшный и безжалостный человек…
– Что?! А что же князь Орёлграда, Изеслав, вас не защищает? – Яромир удивлённо вскинул брови. – Вы же его подданные как никак…
– Ага, как же, дождёшься, – Евстафий горько хмыкнул. – Он, может и помог бы, коль не одно обстоятельство: главарь шайки, Ждан Заяц, толь двоюродный, толь троюродный братец самого князя Изеслава! В общем, выходит, родственник князя нашего….
– Да что ты говоришь! – Ратибор быстро переглянулся с друзьями. – Вот оно как, значит…
– Ага! – раздалось из толпы. – Братца-то он не может вздёрнуть на ближайшем деревце, оттого тот и шалит! Совсем распоясался!
– А почему его Зайцем прозвали? – полюбопытствовал Яромир. – Чего, быстро бегает аль уши настолько большие, что солнце закрывают?
– Да шапка на нём постоянно надета заячья, ну из заячьего меха то бишь, – Евстафий опять горько вздохнул. – Не снимает её нигде, даже в доме аль таверне! Везде в ней ходит, говорят. Ему, говорят, как-то в драке в одном трактире ухо отсекли одно, вот он с тех пор её и не снимает. Натянет поглубже и не видно вроде…Спит даже в ней, говорят…
– Ишь какой стеснительный! – Ратибор недобро рассмеялся.
– Вы только про ухо ему ничего не говорите, если встретите! Больная тема его. Не вздумайте шутить об этом! Осерчать может да порубить вас в капусту со злости! И вообще, молчите лучше сейчас, а то найдёте неприятностей на свои буйные головы!
– Ну это мы ещё посмотрим, кто кого в капусту порубит! – Ратибор аж оскалился. – А неприятностей, отец, мы не боимся. Головы у нас дубовые и вообще чхать я хотел на такое неприятное слово, как «неприятность…»
Тут диалог Евстафия и троих друзей прервали прибывшие незваные гости. Подъехали они прямо к столам, совершенно ничего не опасаясь. Явно не впервой тут. Спешиться не торопились. Подняли клубы пыли, начали объезжать сельчан кругами и рассматривать, настороженно косясь на наших путников. Вели нагло себя новоприбывшие. Не как гости, а как хозяева.
– Эй! – воскликнул один из них, тощий, маленького роста, с противным писклявым голоском, вечно бегающими неопределённого цвета глазами и кривым, неверно сросшимся после давнего перелома носом. – Да тут гулянка никак, а нас и не позвал никто! Нехорошо, – недобро осклабился он. – Значит заплатите вдвое! Гуляете, значит, есть на что пить да жрать!
– Мы не далее как на прошлой неделе платили, Курьян! – староста Евстафий обратился к говорящему. – А тут опять да ещё вдвое! Князю платим,