Исповедь детдомовки. Наталья Князева
решила воспользоваться моментом и зашла в комнату «родителей». Найдя в полках злосчастный подарочный пакет, я вытащила все сложенные в нем деньги и ушла гулять с друзьями во дворе.
Мы покупали сладости и веселились всем двором. На улице стало темнеть, и мне нужно было идти домой. Поднявшись на этаж, я позвонила в дверь, меня встретил Андрей:
– Где Юлины деньги из кошелька? – крикнул он на меня с порога.
– Не знаю. Я ничего не брала из кошелька, – испуганно ответила я.
Он схватил меня за руку и затащил в гостиную. Взял ремень зажал меня между ног и стал сильно избивать, постоянно спрашивая, где деньги. Я выворачивалась, закрывая лицо руками, и молила прощения.
– Пап, я не брала у нее деньги из кошелька, – кричала я сквозь слезы.
– Не ври, паскуда, ты украла у неё пятьсот рублей, – стискивая зубы, говорил Андрей.
Но кто меня будет слушать? Ремень с диким свистом пролетал в воздухе и проходился по моему детскому телу, оставляя кровавые следы, как после ударов плети. Сил сопротивляться уже не было, и я просто орала после каждого его удара, крепко стиснув зубы. Насладившись избиением, Андрей взял меня за шею оттащил в конец коридора.
– Сегодня ты ночуешь тут, – кинув меня в стеллажи кладовки, как маленького котенка, и напоследок громко хлопнув дверью, Андрей закрыл меня на щеколду.
Я сжалась в клубок и стала тихо плакать: боль по всему телу, страх в темной маленькой комнате наполнял меня страданиями ещё больше.
Вся эта ситуация напомнила мне моменты жизни с Анной. Лежа в кровати, если я отворачивалась от стенки в сторону компьютера, то меня скидывали со второго яруса и кидали ночевать в холодный коридор или заставляли полночи стоять на коленях, предварительно усыпав пол гречкой или горохом. И вот я снова избитая в холодной темной комнате.
Не знаю, сколько часов прошло в этой кладовке, но к двери кто-то подошел. Скрипнула дверная защелка. Я прижала ноги к груди и зажмурила глаза в ожидании новых побоев.
– Вставай, – сказала Валентина Петровна, – Пойдем, умоешься и ляжешь в кровать.
Молча кивнув, я встала с пола.
– Ах, пискнула я.
– Молча! – шикнула она на меня.
Опустив голову, я проследовала в ванную комнату. Подойдя к зеркалу и взяв расчёску, я аккуратно стала причесывать запутавшиеся волосы. К глазам подступили слезы, потрогав голову, я нащупала пару шишек. Наклонившись к раковине, чтобы умыться, я скрючилась от боли в шейной части. Дрожавшими руками я медленно притронулась к эпицентру боли. Рука моментально стала липкой.
– Ай, – вскрикнула тихо я.
Посмотрев на руку, я увидела кровь. Проведя пальцами по шее, я почувствовала небольшое углубление. У меня был порез от ремня. Лицо, руки, спина и ноги были покрыты багровыми следами от ремня. Более глубокие раны я промыла аккуратно водой и пошла в гостиную укладываться спать. Наутро ко мне зашел Андрей:
– Ты две недели не будешь ходить в школу, а кому-то вякнешь, что я тебя избил ремнем, убью на месте.