Наследие. Владимир Гнилицкий
а уже как будто после смены на заводе, проходи, присаживайся. – Виктор указал на свободное место на скамейке.
– Ну что вы, Виктор, это его обычное состояние, мне кажется, сколько я знаю Николая Сергеевича, он всегда таким был, – подметил Пётр, который в этой компании любителей шахмат и домино был относительно недавно.
– А ведь и вправду, Коль, – продолжил Виктор, – что-то ты вечно какой-то измученный, что ли, или, может, не спишь по ночам, поди невеста молодая?
В компании раздался небольшой смех.
– Ну что пристали, – раздался грубый, басовитый голос, – устал, значит, есть на то причины, может, он ремонт затеял, ну или в гараже с утра ковырялся, вам какое дело, вы вон лучше за игрой следите, давай, Петь, твой ход.
Это был Толя, друг детства Николая. Они вместе выросли в этом дворе, вместе ходили в школу и вместе ходили драться с мальчишками из соседнего двора. Все остальные поселились позже. Сначала Виктор, затем Пётр, ну и самым последним Дима, который постоянно молчал, наблюдая за игрой. Николай присел на скамью, слегка кивнув головой, глядя на Толю, как бы благодаря его за то, что он помог ему избежать ненужных разговоров.
– Ну, раз теперь все в сборе, предлагаю начать новую партию, – громко заявил Виктор, – думаю, никто не будет против.
Все скинули фишки в центр.
– Как обычно? До двухсот? Пётр, набирай фишки.
– А мешать не будете? – удивился Дима, наблюдая со стороны.
– Да что их без толку по столу елозить. – Виктор больше предпочитал шахматы, поэтому он изредка нарушал незначительные правила в домино, которые, по его личному мнению, не играют никакой роли.
– Ладно, у кого дубли?
Все замерли в ожидании, никто не делал первый ход.
– Николай, может, у тебя?
– Что? Ах, да, дубли у меня.
Николай немного погрузился в свои мысли и отвлекся от игры.
В центре стола после громкого удара застыла костяшка с дублем шесть.
– Ну что, начинаем разбивать, – произнес Виктор, кладя костяшку значением шесть на вертушку шестого дубля, затем второй удар, после которого раздавались следующий и следующий, между ударами изредка проскальзывал вырванный из воздуха короткий звук «пас». Подсчёт, запись, кости на центре стола, перетасовка и вновь по семь костяшек на руках, все вновь и вновь похожие друг на друга действия на протяжении нескольких часов. Наконец стук затих.
– Мы пустые, – произнес Виктор, – светите костяшку, сплюсуем.
Несколько секунд тишины, разбавленной порывами ветра.
– Ну что, господа, партия, – произнес Виктор, посмотрев на Толю, затем на Николая.
– Реванш, – воскликнул Николай.
– Ну что вы, уже темнеет, – ответил Пётр на заявление Николая, наливая остатки чая из термоса в пластиковую кружку.
– Ну, может, хотя бы короткую, до ста пятидесяти или до ста, быстренько разобьем и разойдемся,