Последняя книжная вечеринка. Карен Дюкесс
пабе, который находился на 34-й стрит, в паре кварталов вниз по Лексингтон-авеню. На встречу в этот паб, с его простыми закусками, мишенями для дартса и высокими деревянными стенками вокруг каждого стола, Малькольм никогда бы не позвал писателя более солидного – для этого он предпочитал «Ле Перигор». Но, кажется, ему нравилось слушать сплетни, потягивая сухой вермут, пока мы за его счет набирали столько пива, сколько только можем выпить за час или около того. Мне нравилось беседовать с Малькольмом, особенно после того, как он возвращался из своей «обожаемой Британии» и рассказывал о том, как пил чай со своей «чудеснейшей подругой» Фрэнсис Партридж. Ей было восемьдесят семь, и она была автором одной из моих любимых книг, «Любовь в Блумсбери: воспоминания».
Я зашла в лифт за Малькольмом, Джереми и еще несколькими сотрудниками, и все вместе мы пошли к «Гардсману». Когда все взяли себе напитки и расселись, Малькольм пригладил свой шелковый галстук от «Гермес», поднял бокал и предложил выпить за Джереми, на которого, с разной долей зависти, смотрели все. Джереми поднял свою кружку и быстро выпил почти половину. Я, наверное, слишком пристально смотрела на него, потому что он тут же поставил ее обратно на стол.
– Что? Я не должен был пить?
Он обратился именно ко мне безо всякой тени дружелюбия в голосе.
– Ну, по-хорошему, так быстро нет. Во всяком случае, когда тост подняли в твою честь.
– Точно. Благодарю за урок этикета.
С этими словами Джереми поднял свою кружку и расправился с остатком пива одним глотком.
Когда Малькольм отошел за добавкой для нашего стола, я спросила Джереми, откуда он знает Фрэнни. Я просто не понимала, как эти двое могли быть друзьями. Фрэнни был само тепло и легкость, а Джереми казался мне мрачным и циничным.
– Школа-интернат «Шоэт». Первый год обучения, – сказал Джереми.
– Соседи по комнате?
Он покачал головой:
– Скорее соучастники преступлений.
– Что же вы делали?
– Марихуана, Кваалюд[6], вылазки в комендантский час, обычные развлечения золотой молодежи.
– Звучит не слишком-то угрожающе.
– А что такого делала в старшей школе ты? Писала ручкой на полях «Грозового перевала» из школьной библиотеки?
– Писать в книге ручкой? Ни за что, – сказала я.
– Что насчет выпускного альбома? Придумали что-нибудь необычное?
– Он был в виде литературного журнала.
Меня все еще удивляло, как Фрэнни и Джереми могли быть друзьями. Джереми произвел на меня впечатление типичного сноба из частной школы, он как будто уже оценил меня и наклеил ярлык простой девчонки из уездной школы, которой я собственно и являлась.
Я спросила Джереми, бывал ли он в доме Фрэнни в Труро.
– Был ли я в доме Фрэнни? Да я там практически жил. Я провел там лучшие каникулы в своей жизни. И лучшие Дни благодарения.
Он сказал это так, как будто для него это была большая честь, а еще он как будто обозначал свою территорию подобным образом. Неудивительно,
То же, что и «метаквалон». Популярный клубный наркотик в Европе и США в 1960–1970-х годах.