Что гложет Гилберта Грейпа?. Питер Хеджес
нас каждый месяц, и отнюдь не в наказание. Допустим, сидишь в церкви…
– Ты же не ходишь в церковь.
– Это для примера, Гилберт.
– Нечего прикрываться громкими словами.
– Хорошо. Допустим, я на работе, готовлю топпинги, скручиваю вафельные рожки. И вдруг чувствую: вот-вот начнется, но я же ничего плохого не сделала. Ты – парень. Тебе не понять этих ощущений. Так прояви хотя бы сочувствие, не дергай меня, когда я занимаюсь единственным делом, которое приносит мне радость и удовлетворение. Спасибо тебе Гилберт, большо-о-ое спасибо!
Смотрю на нее – и думаю, как бы ее прикончить, чтобы все было шито-крыто. Но она вдруг разворачивается и с топотом удаляется из гостиной, оставляя за собой едкий запах своих экспериментальных ногтей. Я решаю покончить с собой через удушение – это самый доступный вариант. Накрываю лицо видавшей виды оранжевой диванной подушкой; процесс пошел. Вскоре я достигаю той точки, в которой легкие требуют воздуха, а сердце – наоборот, и чувствую: кто-то тычет меня в плечо. Ну и семейка. Если это Эллен, первым делом надо удушить ее. А если это Арни, то мы сперва устроим драку подушками, чуток посмеемся, а уж потом я займусь удушением.
Но на сей раз со мной заговаривает старшая сестра, Эми. Она шепчет:
– Гилберт, поди-ка сюда.
Я не двигаюсь.
– Гилберт, прошу тебя…
Меня уже почти нет в живых. Она не может этого не видеть.
– Гилберт!
Легкие одерживают верх над сердцем, и я говорю: «Мне не до тебя», но подушку не отпускаю.
– По тебе не скажешь, что ты так сильно занят.
Эми хватает подушку за угол и стаскивает с моей головы. В глаза резко ударяет свет. Сестра стоит с растревоженным, озабоченным видом. Но что тут нового? Эми частенько напускает на себя выражение ужаса, оно мне даже полюбилось. Его предсказуемость как-то успокаивает. А вот когда Эми улыбается – жди беды.
Из всех нас, четверых детей семьи Грейп, Эми самая старшая. На десять лет старше меня: ей уже тридцать четыре. Я в ней вижу скорее мать, чем сестру. Во время учебного года она ездит на работу в Мотли, в начальную школу Кловер-Хиллз. На подхвате у буфетчицы – подает малышне сосиски с зеленой фасолью и сахарное печенье. А кроме того, помогает учителям: по вечерам рисует аккуратные улыбающиеся рожицы на контрольных работах, написанных без ошибок. Но что самое главное: все лето Эми свободна. Во время учебного года наша семья неизбежно рассыпается, и за июнь, июль, август старшая сестра вновь собирает нас под крыло.
– Я сплю, – говорю ей. – Пытаюсь уснуть.
Мощной ручищей Эми прижимает подушку к своей нежно-голубой футболке с портретом Элвиса. Щурится, обжигая меня взглядом.
– Эми, я тебя умоляю. Боже милостивый, если Ты существуешь, молю Тебя. Сегодня мы с мелким ходили встречать аттракционы. В полпятого утра были уже у шоссе. Я не выспался. К десяти мне на работу. Прошу тебя, Эми, ну пожалуйста! Не надо так на меня смотреть!
– Мог бы подумать о маме.
Меня так и тянет сказать, что о маме я думаю постоянно, что каждый свой шаг