Птица несчастья. Лада Кутузова
захлопнули дверь перед самым носом.
– Почему? – он не узнал собственный голос: тот сделался глухим, точно Федор говорил через вату.
– Да нормально все с ним, – встрял Горелый. – Четкий парень.
– Птица несчастья над ним пролетела, – пояснил НикДир и обратился к рыжеволосому: – А ты, Горелый, не лезь, коли без понятия.
– Да, парень, – Иваныч сочувственно улыбнулся Федору, – беда за тобой по пятам ходит, за спиной маячит.
Глава пятая. «Шизгару» давай!»
Ужин доели в полном молчании. Потом Федор не выдержал и задал мучивший его вопрос:
– Что со мной не так?!
– Да все так, – Иваныч смотрел на ложку, которую вертел в руке. – Смышленый ты, крепкий. Только беда у тебя недавно стряслась, отмечен ты птицей несчастья. Скажешь, не так?
– Так, – скрывать правду смысла не было.
– Ну так рассказывай.
Самое важное Федор утаил, поведал лишь про аварию, и что мертвую воду оплатил ее виновник. Мол, не хочет быть обязанным спасением тому мужику, а потому и решил добыть мертвую воду, чтобы вернуть вырученные за нее деньги виновнику аварии.
– Пусть подавится! – присовокупил Федор для достоверности.
– В том-то и дело, парень, что меченый ты теперь, – продолжил Иваныч. – Вон, и НикДир подтверждает.
Пожилой ходок кивнул:
– Тебе год обождать следует, чтобы мертвая вода выветрилась. А не то они тебя увидят.
– Кто они? – не понял Федор.
– Они, – с нажимом произнес НикДир, – которые в Заручье обитают. Мавки, русалки, лешие… Разной твари по паре.
– А так разве они нас не видят? – Федор чувствовал себя дураком: он и половины из сказанного ходоками не понимал.
– Видят, но как бы вскользь, – разжевал НикДир. – А ты для них, точно лампочка для мотыльков – светишься. Сожрут в два счета.
Федор растерялся: людоеды они, что ли, в Заручье? Хотя если вампиры или оборотни… О чем это он? Их не существует!
– Ну не в прямом смысле, конечно, сожрут, хотя упыри и волколаки могут, – Иваныч будто прочел его мысли. – Просто в болота заманят или в озере утонешь. Помнишь, Миху Патлатого, Горелый?
– Ну, – отозвался тот.
– Говорил я ему: не спеши, месяц потерпи, а потом топай в свое Заручье – он до этого радикулит мертвой водой лечил. Нет же! Как магнитом его туда тянуло. Отходился Патлатый, костей так и не нашли.
– Охренеть! – Горелый завис над пустой чашкой из-под чая. – А чего раньше молчал?
– А надо о таком перед вылазкой говорить? – отрезал Иваныч. – Вернулись, вот и говорю.
– Так что, – обратился Иваныч к Федору, – погоди годок, надежнее будет. Если в Заручье сгинешь, то все напрасно: и жизнь твоя, и мертвая вода, что на тебя потратили, когда другим не всегда хватает. Да и родителей этим не осчастливишь.
– Может, они мечтают от него избавиться, – хохотнул Горелый и осекся, заметив укоризненный взгляд НикДира.
В окно по-прежнему билась муха. Федор мгновение смотрел на нее, забыв обо всем. Он сам, как муха, колотится о невидимую