Опасная скорбь. Энн Перри
его еще можно спасти, если прооперировать в ближайшее время.
– Джон Эйрдри? – Доктор Поумрой взглянул на Эстер и нахмурился.
– Ребенок, – произнесла она сквозь зубы. – У него воспален плечевой сустав. Вы должны вырезать опухоль.
– В самом деле? – холодно переспросил хирург. – А где вы получали ваш медицинский диплом, мисс Лэттерли? Вам никто не давал права что-либо мне советовать. И я не раз уже напоминал вам об этом.
– Диплом я получила в Крыму, сэр, – немедленно отозвалась Эстер, не опуская глаз.
– Ах вот как? – Он засунул руки в карманы. – И часто вам приходилось иметь дело с детьми, у которых воспален плечевой сустав, мисс Лэттерли? Я знаю, это была нелегкая кампания, но неужели нашей стране пришлось настолько туго, что в армию призывали пятилеток! – Он улыбнулся – тонко и самодовольно. Затем решил добавить еще одну колкость: – Но если дело обстояло так плохо, что уже и женщинам пришлось изучать медицину, то Англия переживала поистине трудные времена.
– Полагаю, вас здесь часто вводили в заблуждение, – парировала она, вспомнив восторженную и слащавую ложь, которую печатали о Крымской войне все газеты – с тем чтобы спасти авторитет правительства и генералитета. – Но нашу помощь там ценили высоко, да и здесь тоже, если помните. – Эстер намекала на почести, оказанные Флоренс Найтингейл, и они оба прекрасно это поняли. Незачем было даже называть имя.
Доктор Поумрой моргнул. Ему не нравились восторги и шумиха, которыми окружили эту женщину простолюдины в мундирах, очевидно не видевшие никого более достойного. Медицина держится на высоком мастерстве и знаниях, а не на случайно приобретенном опыте.
– Тем не менее, мисс Лэттерли, мисс Найтингейл и ее помощницы, включая вас, были не более чем дилетантками. Ими вы и останетесь. В стране нет и, похоже, не будет ни единой медицинской школы, которая принимала бы женщин. Боже правый! Лучшие университеты до сих пор не принимают даже людей иного вероисповедания! Что уж там говорить о женщинах! Да и кто, скажите мне, позволил бы им практиковать? Вы бы лучше приступили к своим непосредственным обязанностям! А свое мнение будьте любезны держать при себе! Сделайте перевязку миссис Уорбертон… – Лицо его сморщилось от гнева, поскольку Эстер не двинулась с места. – И положите, наконец, этого ребенка! Если вам нравится нянчить детей, выходите замуж и заведите своих, а не сидите здесь, как кормилица. Принесите чистые бинты, чтобы я мог осмотреть миссис Уорбертон. И захватите немного льда. Кажется, у нее жар.
Эстер оцепенела от бешенства и беспомощности. Хирург обращался к ней свысока, не скрывая презрения. Конечно, можно высказать этому человеку в глаза все, что она думает и о нем, и о его самомнении, но тогда бы они стали навсегда злейшими врагами. И, возможно, он назло ей отказался бы оперировать Джона Эйрдри.
Усилием воли Эстер подавила раздражение, и достойный ответ так и остался при ней.
– Когда вы собираетесь оперировать мальчика? – спросила она вместо этого,