Просто Маса. Борис Акунин
свое бабьё. Айда со мной. Я к тебе пригляделся, Ронин. Ты мужик крепкий. Давай ко мне в команду: Псом или Фазаном, Обезьяной – кем захочешь. Прогоним с острова бесов!
– Сам ты пес и обезьяна, – обиделся Маса. – Ищи себе других помощников. Я не хочу прогонять одних бесов, чтоб вместо них уселись другие.
– Ну и черт с тобой. Обойдусь. Тюрьма Нэгиси, поди, тоже развалилась. Найду помощников там.
Даже не кивнул на прощанье. Сплюнул и был таков – исчез в черной тени. Все-таки революционеры очень неприятные люди.
До Блаффа нужно было идти влево по набережной Банд. О, как отчетливо и ясно видел ее Маса в ностальгических снах!
Но от набережной остались только тлеющие головешки.
У номера шестого, где располагалось российское консульство, репатриант горестно вздохнул – там чернели лишь обгорелые деревья. А вот здесь, где груда обугленных кирпичей с торчащими балками, когда-то находился «[87], самый почтенный из иокогамских борделей. Бывал в нем и юный Масахиро Сибата – не за деньги, а по дружбе с одним погибшим, но милым созданьем (это цитата из стихотворения великого русского поэта Пушкина).
Перед развалинами «Гранд-отеля», жить в котором Масе уже никогда не придется, ночным путникам была явлена жуткая икебана. Среди щебня и осколков стекла на тротуаре белела ванна, в которой сидела мертвая дама, голая и очень красивая. Должно быть, первым ударом землетрясения ее выкинуло наружу с верхнего этажа.
Наоми жалостливо вскрикнула. Ханжа мисс Турнип подобрала с асфальта штору и придала покойнице пристойный вид.
Они держались поближе к воде, где меньше чувствовался жар. Ни одной живой души им пока не встретилось. Только трупы.
Впереди что-то потрескивало. Это лежал на боку трамвай. Змеящийся по земле провод брызгал искрами. Вокруг темнели неподвижные тела.
– Куда? – еле ухватил за воротник Маса рванувшуюся туда дьякониссу.
– Может быть, кто-то жив!
– Туда нельзя – ток.
Наоми тянула его в другую сторону, где за речкой Оокагава темнела махина Блаффа.
– Скорее! Мы уже близко!
– Близко-то близко… – покачал головой Маса.
На тот берег было не перебраться, железный мост рухнул.
– Идем к следующему мосту.
Они повернули направо, на [88]. Пришлось сделать зигзаг, возвращаться в сторону центра, потому что к северу весь квартал полыхал огнем. Должно быть, занялось недавно – слышались крики, метались тени. По крайней мере хоть кто-то в Иокогаме был еще жив.
Вскоре людей стало много. Даже слишком много. Они выбегали из переулков, в которые ворвался пожар. Кто-то несся не разбирая дороги, с выпученными глазами, всё бросив. Кто-то толкал тележку с наскоро нагруженным добром. Многие прикрывали головы подушками или ватными одеялами. Сначала Маса не понял, зачем, но потом увидел, как лопаются стекла в занявшемся доме и вниз сыплются острые осколки.
Ночной
«Девятый номер»
Это легендарное заведение (набережная Банд, дом № 9), воспетое самим Киплингом и фигурирующее в романе «Алмазная колесница», много лет развращало нравы иокогамских обывателей и пользовалось особенной популярностью у иностранцев. С точки зрения коренных японцев, девушки из «Девятого номера» были недостаточно изысканны.
1 сентября 1923 года полувековая история этого почтенного учреждения завершилась.
Главная улица Иокогамы
До землетрясения она выглядела так: