Судьба Застолья. Евгений Константинов
в этом даже не сомневаюсь, дорогой! Для всех наших клиентов посещение «Хобби» превращается в хобби!
– Похлебка – изумительная, – похвалил Акимов.
– У нас все, все изумительное, дорогой! Когда бифштекс будешь кушать, пальчики оближешь. А потом пожалеешь, что у тебя желудок очень маленький, чтобы в нем все фирменные блюда «Хобби» поместились! Надеюсь, дорогой, борщ тебе тоже нравится?
– Отличный борщ! – не покривил душой Клюев
Шуба заметил, что хозяин закусочной с интересом разглядывает установленную посередине стола пластилиновую композицию.
– Ну, и как вам мое хобби, Гагик Георгиевич? – спросил он.
– Где ты взял это произведение искусства, дорогой?
– Обижаете, Гагик Георгиевич.
– Почему обижаю? Чем я мог обидеть?
– Он это произведение искусства своими собственными пальцами вылепил, – подсказал Акимов. – Называется «Пикник у муравейника».
– Не может быть! – вскинул густые черные брови хозяин закусочной. – Своими собственными пальцами?! Дорогой, можешь пока никуда не убирать свой «Пикник»? Я за очками сбегаю.
– Вы лучше возьмите композицию с собой, Гагик Георгиевич. Чтобы и нам не мешать обедать, и самому в спокойной обстановке получше все рассмотреть, – скульптор потянул ему композицию, и Гагик Георгиевич бережно принял ее двумя руками.
– Обедай, дорогой, обедай. Приятного аппетита!
– Надо же – ценитель, – усмехнулся Акимов, глядя ему вслед. – Шуба, если твой Гагик захочет ее купить, предоставь торговаться мне.
– Никакой торговли! – возразил вдруг Клюев. – Покупатель на этот раз я, и цена мне известна.
– Борисыч, а чего так пафосно-то? – развеселился Акимов. – Шуба, я бы на твоем месте с товарища «без двух минут майора» две шкуры содрал.
– Хорош трепаться, – в руках у Костикова оказалась початая бутылка коньяка. – Стакан подставляй!
– Да! Под такую закуску грех не выпить. А Борисыч у нас за рулем, ха-ха. Но это его личное дело. Ха-ха-ха…
– А ведь прав был твой Гагик, что желудки у нас слишком маленькие, – спустя некоторое время, сказал Игорь Акимов и отправил в рот последнюю ложечку жульена.
– Лично я – почти объелся, – погладил себя по животу Клюев.
– А я вас предупреждал…
– Предупреждал он, – писателю явно пришлась по душе манера начальника инкассации повторять слова собеседника. – Давайте лучше к разговору о мультике – не мультике вернемся.
– Очень бы хотелось вернуться, – сказал Клюев.
– Ну, если в двух словах… – пожал плечами Шуба. – Те самые пластилиновые фигурки, которые сейчас рассматривает Гагик Георгиевич, еще меньше суток тому назад жили самостоятельной жизнью. Двигались, ели, пили, занимались сексом, ловили рыбу… И то что ты, Игорь Иванович, посчитал за мультик, на самом деле можно называть документальным фильмом.
Что смотришь, писатель-фантаст? Я тебе на это уже намекал. А Борисыч собственными глазами за