Эликсир для избранных. Майк Логинов
убьет!»
– А ты говорил: «Тогда оставайся, я предоставлю тебе политическое убежище!»
– А ты сказала: «Нет, милый…» Впервые назвала меня милым.
– И еще я все-таки забыла тогда зонтик и шарф…
– Кроме зонтика и шарфа после тебя остался запах твоих духов… Я долго его чувствовал на подушке.
– Пора идти, – сказала она. – Цветы я сегодня заберу.
– А как же конспирация? Ты провалишь все явки…
– К черту конспирацию! Проводишь меня немного?
Москва, вечер того же дня
Вернувшись домой, я прошел на кухню. Зачем-то включил чайник и сразу выключил. Подошел к окну и выглянул во двор. Уже темнело, накрапывал дождь. Где-то внизу тренькнул домофон и послышались голоса. Что-то неразборчиво сказала женщина. Хлопнула дверь, и снова стало тихо. Не было в мире громких звуков. Только изредка шелестел по асфальту, разбрызгивая лужи, невидимый автомобиль. Мне было грустно. Я представил, что Алина не ушла, а просто ненадолго отлучилась. Сейчас она вернется, и мы снова ляжем в постель. Я представил, как скину с себя все и нырну к ней под одеяло, в темную духоту. Как снова стану целовать ее спину, живот, бедра… А она будет слабо отбиваться: «Фу! Ты холодный!» – «Я сейчас согреюсь, родная…» Что-то сдвинулось в наших отношениях. Ничто ведь не может оставаться неизменным неопределенно долго, все развивается и движется куда-то. «Ведь она права, меня перестали интересовать другие женщины. Интересно, а для нее что-то изменилось? Так посмотреть, вроде бы и нет. Но ведь она не бросает меня… Мы уже больше года вместе… или не вместе, а как-то рядом. И я все чаще думаю: что дальше? Вот если она разведется с мужем, сделаю я ей предложение? Хм… А ведь сделаю. По крайней мере, мне это уже не кажется невозможным…»
Чтобы отвлечься от мыслей об Алине, я уселся на стул и решительно пододвинул к себе коробку с прадедовыми документами. Вот возьму сейчас что-нибудь и прочитаю. Да вот хотя бы те же «Материалы о гистолизатах», которые с предисловием Плетнева. Ну-ка!
Я раскрыл книгу наугад: «…Белок сам по себе не ядовит, но все высокомолекулярные продукты распада белка в той или иной мере ядовиты; по мере расщепления ядовитость падает. Аминокислоты не ядовиты. Следовательно, высокомолекулярные продукты распада клеток (альбумозы и пептоны) ядовиты и специфичны, а продукты глубокого распада (абиуретовые) неядовиты и неспецифичны. Строго говоря, последние свойства присущи всецело только аминокислотам. Аминокислоты можно считать биологически почти индифферентными, но продукты аминокислот, образующиеся при их декарбоксилировании, так называемые протеиногенные амины, по своей ядовитости превосходят пептоны; для образования протеиногенных аминов необходимы, однако, особые условия (гниение, патологический распад)…»
Я захлопнул книжку. Эйфория улетучилась. «Бедная мама! – подумал я. – Неудивительно, что ты ничего не поняла в этой китайской грамоте. Не огорчайся! Твой сын тоже ни черта не понял. Но с этим надо что-то делать, надо хотя бы в общих чертах понять, о чем речь… Продраться сквозь это самостоятельно не представляется возможным. Значит, надо найти кого-то, кто мне в двух словах все это объяснит. Вот только кто