Водоворот Мыслей. Наталия Юрьевна Куралесова
трепеща, голос дрожит, грудь поднимается и опускается (декольте):
– Лицом к лицу…
Хлестаков, глядя в декольте:
– Лица – не увидать.
Вскакивает на стул и заглядывает туда же уже сверху. Можно просто отбежать и руками сделать жест, охватывающий фигуру Марьи Антоновны (тогда она должна встать):
– Большое – видится на расстоянии.
Марья Антоновна:
– Не ровен час, увидит мать.
Хлестаков ползет к ней на коленях или подскакивает и падает на колени, можно проехать по полу на коленях до объекта любви. Необходим гладкий пол. Хлестаков:
– Я на коленях перед вами.
ШУМНО ВХОДИТ АННА АНДРЕЕВНА. ПАУЗА ШОКА. СЕКУНДА МОЛЧАНИЯ. Анна Андреевна без истеричного тона, а смеясь и вопросительно:
– Что вижу? Небольшой пассаж. (Подходит к дочери, грозя ей незаметно пальцем, та потупила глаза).
Хлестаков делает вид, что что-то ищет на полу. Отвернувшись про себя (реплика в сторону):
– Все, собираю саквояж!
Анна Андреевна, помогая ему встать на ноги, перед этим, поигравшись с его волосами:
– Скорее встаньте же с коленей!
Анна Андреевна женщина статная и высокая, крупного телосложения. Хлестаков, поднимаясь, становится ей по самую грудь. Он силится подняться на цыпочки. Он просто сражен масштабами красоты и мелет, что придет в голову, он искренен:
– Сударыня, я пламенею. (достает зажигалку и чиркает ею в знак доказательства)
Анна Андреевна, делая ему знаки на дочь, чтобы он был поосторожней в своих чувствах. Марья пытается быть поближе и разглядеть, что происходит между матерью и Хлестаковым, но мать от нее постоянно заслоняет все действия своим телом. В отличие от Бобчинского и Добчинского, у нее подушка или нашлепки, набивки, придающие ей объем, будут с обратной стороны, т.е. сзади. Все должно колыхаться, усугубляясь большими бантами или одним. Можно набить плотные эластичные колготки, взяв их на несколько размеров больше.
Анна Андреевна пытается его приподнять под локти:
– Да встаньте ж, пол совсем не чист.
Хлестаков, уткнувшись в нее:
– От страсти млею (снова падает на колени)
Анна Андреевна, сцепив руки:
– Как, речист!
Хлестаков, уцепившись за руку Анны Андреевны (пластически можно изобразить как отделение руки от тела, стиль «кукла»):
– Отдайте руку вашу навсегда!
Анна Андреевна:
– Мою? (пауза) Возьмите всю! Да вот беда…
Я как бы замужем слегка.
Марья Антоновна протискивается к ним и замирает в ужасе:
– Ах, маменька, что вижу я!
Анна Андреевна быстро поднимает Хлестакова с коленей и отирает платком его брюки, смотря на платок, показывает его дочери:
– Паркет не чистили три дня.
С чего ведешь себя столь шумно,
Ты будь, как мать – благоразумной.
Хлестаков поспешно хватает руку Марьи Антоновны:
– Анна Андреевна – вы мать!
Благословите!
Анна Андреевна:
– Вы –