Проект «ХРОНО». За гранью реальности. ЛИХОБОР
от начальственного крика военкома, который, судя по всему, тоже бы не отказался забиться в УАЗик и отсидеться там.
– Особист, еби иху мать, племя гнилое, – уже тихо проговорил старый моряк, стараясь отдышаться.
Верочка… Маша… как им-то сказать? – Лопатин со стоном опустил голову на руки.
Адмирал махнул председателю, кивнув на пустой стакан. Потом пыхтя, полез в карман:
– Вот! Я сам представление подавал! – Он положил на деревянный выскобленный стол красную коробочку, открыл ее. Василий краем глаза заметил блеснувшее эмалью красное знамя с надписью: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
– Спас твой сын своих товарищей и подводную лодку спас. Знаю, тебя и семью твою это не утешит, но такая уж у нас, солдат, судьба. Или самому умереть или товарищей хоронить, а наша с тобой доля отцовская и того горше.
После этого достал из оставленной особистом папки какую-то бумагу и прочитал: «За особые мужество и отвагу, проявленные при выполнении специального задания… посмертно…» Тут брат, ни фамилии, ни имени, ни отчества… только номер решения Правительства, все, блять, эта секретность!
Они снова вчетвером выпили по стакану.
– Вась, а Вера-то с дочкой где? – спросил Бойцов.
Лопатин всхлипнул:
– В Поныри, к сестре уехали. Завтра вечером должны вернуться с последним автобусом.
Председатель встал.
– Давай я за ними машину пошлю…
– Не надо, пусть для них Коля еще день живым побудет, – и слезы после этих слов неудержимо хлынули из лопатинских глаз.
Уезжал УАЗик уже в сумерках. Бойцов на ногах еле держался, но Василий знал, что уж кто, кто, а этот доедет. Военкома вырубило и особист затащил его на заднее сиденье. Тот пытался петь что-то веселое, но пара адмиральских оплеух его успокоили, он уснул. Адмирал крепко обнял напоследок Лопатина:
– Ты, Василий, если что нужно, мне пиши или звони. Вот, я телефон записал, мы, подводники, своих не забываем. Ребята приедут, помогут. Машина, взрыкнув мотором, дернулась пару раз и заглохла. Потом опять завелась и раскачиваясь на ухабах покатила по лесной дороге. Андреич проводил их взглядом и, пошатываясь, побрел в ставший таким пустым и чужим дом. Налетевший стылый ветер погнал в след уехавшим бумажку с телефоном и адресом адмирала…
Он сел на кухне на табуретку не зажигая свет, боясь войти в горницу, где лежала на столе привезенная моряками черная Колина фуражка и красная коробочка с орденом. Он не заменит ему сына. Василий налил себе в стакан остатки самогона. Но пить не стал. Откинулся назад, облокотился о стену и закрыл глаза. В душе было пусто, как в заброшенном выстуженном доме. Жену и дочь Бойцов пообещал завтра встретить и привезти на машине домой. Сейчас Василий пойдет в спальню и ляжет спать. А утром, проснувшись, с усмешкой вспомнит приснившийся вчера кошмар. Лопатин встал и прошел через светлицу в спальню, стараясь не смотреть