Феникс. Александр Достерин
обнялись, я подтолкнул насупившегося Майка в бок. Он смешно покачнулся, и мы рассмеялись.
С лестничного пролёта раздался голос мамы:
– Хьюго, мальчики, спускайтесь к столу, я приготовила шарлотку! – её голос звучал ласково и нежно – она понимала, что сегодня она точно сумеет порадовать своего сына, как никогда прежде.
На мгновение мы притихли, друзья ждали моих действий. Разумеется, я сразу же кинулся вниз в одиночку – настолько сильно я жаждал получить заветный подарок. Я нетерпеливо протопал вниз по деревянным ступеням и, оказавшись внизу, схватился рукой за столб поручня, чтобы удачно вписаться в поворот. За считанные секунды я добрался до гостиной.
Пахло корицей и шоколадом. Я подошёл ближе к столу. Мама доставала шарлотку из духовки. Рядом копошилась бабушка Аннет, она уже успела порезать палец. Чуть поодаль дядя Кувер и отец пили пиво и говорили о бейсболе, тётя Пэт вальяжно расположилась в кресле, закинув ногу на ногу – она читала журнал, страницы приятно шуршали глянцем. На стол падал глухой, янтарный свет, выделяя в его центре жаркóе из индейки, родители неплохо раскошелились. Чего только не сделаешь ради детей…
Вниз спустились друзья. Первым в комнату вошёл Томми, и после этого моё тайное присутствие, будто бы испарилось. Мы вчетвером встали вдоль стола и сверлили взглядом шарлотку, которую мама измазала вязким, молочным шоколадом. Сладкий пар поднимался с поверхности, приманивая нас, как кровь приманивает москитов.
– Хьюго! Вы уже здесь! – воскликнула бабушка Аннет. – Проходите скорее, садитесь! – она изрядно взбодрилась.
Тётя Пэт беспристрастно подняла глаза, перелистнула очередную страницу журнала, улыбнулась и продолжила рассматривать новинки в мире моды. Если бы не дядя Кувер, который подошёл и что-то шепнул ей на ухо, тётя Пэт так и продолжила бы читать этот гламурный сборник цветных тряпок. Она медленно и, как ей казалось, грациозно поднялась из кресла и направилась к нам. От этого нас четверых чуть не распёр хохот, но Томми вовремя ущипнул меня за бок, я демонстративно покашлял, и мы с трудом сдержались.
Все собрались. Мягкий свет ламп убаюкивал, я чувствовал небывалый уют. Мама села напротив меня, и я заметил, что глаза у неё уставшие, но она всеми силами пытается спрятать это за своей милой улыбкой. Лоб бабушки Аннет лоснился от пота.
Тихий семейный вечер обещал быть добрым. Мы весело общались, обсуждая всё, что придёт в голову. Нежный вкус молочного пюре долго держался на губах. Тётя Пэт пыталась есть чересчур аристократично, выпрямив спину и, то и дело проверяя – не смотрит ли кто-нибудь на неё. Она так противно скрипела ножом о тарелку, что уши сворачивались в трубку. Я ел чуть меньше, чем хотел, оставляя место для маминой шарлотки, но самым приятным в тот вечер была совсем не выпечка…
Когда мы добрались до десерта, мама заварила чай с лимоном и мятой, взрослые же разлили по бокалам красное полусладкое вино. Помню, как тайком отхлебнул из одной такой бутылки… Такая кислятина, просто жуть! Я не понимал, как люди пьют эту гадость. Но с возрастом многое меняется.
Пьяный