Время прибытия. Юрий Поляков
голова лохмата.
О, как сначала тяжела
Обычная лопата!»
Когда работаешь за двух,
Почувствуешь на деле,
Что не всегда могучий дух
Живет в могучем теле.
Но сила явится в руке —
Заговоришь с веками
На самом древнем языке
«Тычками» и «ложками».
То куртку дождь протрет до дыр.
То солнышко ошпарит.
И скажет местный бригадир:
– Ну и дает, очкарик!
Проходит срок. Приходит час
Прощания тяжелый.
Мычаньем провожают нас
Коровы-новоселы…
Осень на Карельском перешейке
Ветер хватает горящие листья
И с шипением гасит в лужах.
Он от плевел небо очистил.
Ветер кружит.
Хвойным запахом неистребимым
Обернувшись, как целлофаном,
Пожелтевшие щеки рябины
До багрянца зацеловал он.
* * *
Так не о себе, а о небе.
О нем, как о хлебе своем.
В твоем окне – одно лишь только небо
Там, на твоем десятом этаже.
Ты ешь небесный хлеб. А я такого хлеба
Еще не ел и не поем уже.
Жить у небес – тут дело не в привычке.
Ты смел и нервы у тебя крепки.
Ведь сверху люди – чиркнутые спички.
Троллейбусы, как будто коробки.
А я на первом. И с балкона можно
Полить на клумбе чахлые цветы,
Футбол вчерашний обсудить с прохожим.
Да и боюсь я этой высоты…
Лосиноостровские дачи
Обрывок дачной улочки
С верандами, балконами,
А где же крендель булочной?
Романы с моционами?
Пыль по дороге катится.
Коляска там проехала.
Мне это место кажется
Страничкою из Чехова.
А где же тут насельники?
Мечтатели и пьяницы,
Витии да бездельники?
Вдруг кто-нибудь появится!
Да и куда деваться им?
Темно. Дома прозрачные.
На этаже двенадцатом
Мерцают страсти дачные…
Звезда пленительного счастья
Кругом валялся мусор всякий
От амуниции солдат.
И подавляющий Исакий
В день подавленья был зачат.
Все тот же всадник, сфинксы те же,
Трон, содрогнувшись, устоял.
Рассвирепевший самодержец
По батюшке злодеев звал.
Потом в каком-нибудь централе,
На супостатов осердясь,
Уже по матушке их звали.
Был князь, да нынче снова – в грязь.
Шли в глубину огромной, мглистой,
Не осчастливленной земли.
И, затмевая декабристов,
За ними следом жены шли…
Старые трамваи
Не верьте московским трамваям!
Заняв поудобней места,
Мы как-то совсем забываем,
Что