Обреченный десант. Днепр течет кровью. Владимир Першанин
интенсивный обстрел батальона и подготовка к новой атаке. Тем временем Орлов делал попытки связаться по рации со своим командованием.
Он не знал, что руководство десантной операцией перепоручили командованию наступающего фронта. Как водится, там еще в дела толком не вникли, искали тех, кто руководит десантом. Комбата похвалили за активность и приказали оборонять отвоеванный плацдарм до подхода подкрепления.
Орлов мыслил трезво, а обычное в таких случаях обещание прислать подкрепление говорило лишь о том, что ему придется в ближайшие сутки-двое рассчитывать лишь на себя и сколоченные им роты.
Откуда оно явится, это мифическое подкрепление? Майор понял, что из нескольких тысяч десантников, разбросанных ветром и неумелым руководством по правому берегу, его батальон, скорее всего, самое крупное подразделение, сумевшее объединиться и даже захватить плацдарм. Другие группы к нему не прорвутся.
Помощь с левого берега? От основных частей Красной Армии батальон отделяла километровая лента быстрой холодной реки, простреливаемая вдоль и поперек. Левый берег был низкий, болотистый. Подошедшие войска укрывались в пойменном лесу, не рискуя приближаться к воде.
Скорее всего в прибрежных кустах находились лишь артиллерийские наблюдатели и разведка. Береговую полосу постоянно обстреливали, как и плацдарм Орлова. Даже саперы мастерят свои плоты или готовят понтоны где-то в глубине заливов или в том же лесу.
– Помогите хотя бы артиллерийским огнем, если пойдут танки, – попросил Орлов.
– Поможем, – доносился сквозь треск помех чей-то командный (не иначе генеральский) голос. – А берег держать! Цепляйтесь за него зубами.
– Ясно. Сделаем все возможное.
Связь прервалась, а комбат выругался. Пустой и беспредметный состоялся разговор. Ничем не подкрепленные команды в генеральской манере. Поставив точку в пустом разговоре, неподалеку взорвался очередной снаряд.
Блиндаж, в котором разместился батальонный командный пункт, хотя и был недостроен, но укреплен добротно. Мины и снаряды среднего калибра, взрываясь неподалеку, лишь слегка сотрясали сооружение. Думать о том, что немцы пустят в ход тяжелую артиллерию, не хотелось. Хватало забот и без того.
Что-то надо было решать с ротой, окопавшейся практически на голой косе. Частично коса находилась под прикрытием батальона. Однако с северной стороны ее обстреливали постоянно, и потери, судя по всему, там имелись немалые.
Крепкий боец из бывших рыбаков сумел переплыть трехсотметровый участок холодной быстрой воды. Он сидел напротив комбата, закутанный в шинель, обжигаясь, пил горячий чай и докладывал:
– Вода нахолодалась, на траве уже иней по утрам. Течение очень сильное, особенно возле берега. Нас двое поплыли. Второго, видимо, судорогой свело, бултыхнулся раз-другой и исчез. Как и не было человека.
– Сколько вас там?
– Человек пятьдесят или чуть больше.
– Раненых много?
– Двое-трое