Невероятные приключения Денниса Доргана. Роберт Говард
бордовым, но я не обращал на это никакого внимания. Я следил за правой. Я ждал, когда он снова попытается ей ударить. И когда он сделал это, я поднырнул… Он не мог оторваться от меня. Он потел, хмыкал, пыхтел и колотил обеими руками по животу. Наконец окровавленный, наполовину ослепший, Рыба-меч, переполненный отчаянием, попытался достать меня правой. Удар был таким, что, достигни он цели, он бы и быка свалил. Только я его опередил и, ударив снизу с бедра, добрался до челюсти Конноли. Я не стал ждать, пока рефери считает до девяти. На самом деле, в этом смысла не было. Рефери толкнул распростертого на полу Конноли пальцем, а потом кивнул его секундантам и, зевнув, отвернулся. У него, видимо, выдался напряженный день.
Толпа зрителей ревела, когда я вынул из окаменевших пальцев Спагони пятьдесят баксов Конноли, прихватил свою одежду и покинул ринг. Люди уступали мне дорогу, думая, что я пьяный или сумасшедший, но я не обращал на это ровно никакого внимания.
Больше всего я боялся, что госпожа Чисолм устала ждать и ушла, забрав с собой обезьяну за десять тысяч долларов. Однако она по-прежнему сидела в задней комнате в американском баре. Мне показалось, что число пустых бутылок и бокалов на столе возросло. Но на данный момент мои впечатления мало значили. Оба глаза у меня были черными, все лицо – в синяках, да и засохшую кровь смыть мне было некогда.
– Боже мой! – ахнула госпожа Чисом. – Что случилось?
– Вот бабло, – объявил я. – Давайте статуэтку.
Она вложила статуэтку в мои руки, и я крепко сжал её, чувствуя, что держу в руках десять тысяч долларов.
– Оставьте мне свой адрес, – продолжал я. – Я сегодня уезжаю в Кантон. И я разделю с вами деньги, которые получу за эту штуковину.
– Я пришлю тебе свой адрес, – сказала она. – Теперь я должна уйти и… спасибо!
И она ушла так поспешно, что сильно удивила меня… Махнув венчиком юбки, она исчезла, оставив в сердце моем зияющую дыру. Потом я сел, глубоко вздохнул и стал разглядывать обезьяну, а потом вошел бармен.
– Скажи, Дорган, ты и в самом деле оплатишь все те напитки, что выпила эта дамочка? – проговорил он. – К тому же, должен сказать, пила она, как рыба!
– Что? – протянул я, подозревая какой-то неприятный сюрприз. – Ну, скажем так, Джо, ты жил в Кантоне, ты знаешь мандарина по имени Тан У?
– Тан У? – проговорил он. – Умер лет десять назад.
– Что? – а потом, внезапно взревев от недоверия, я еще раз оглядел обезьяну и заметил клочок бумаги, наклеенный на подставку. Я ахнул, прочитав, потом взвыл во весь голос, так что у бармена волосы встали дыбом.
А потом кто-то взвыл у двери. Это был Джим Роджерс. Он тоже закричал, не сводя взгляда с обезьяны у меня в руках.
– Ты забрал её! – заверещал он. – Я знал, что в итоге ты обойдешь меня! Ты же говорил, что отдашь мне половину того, что получишь! Я требую свою долю! Я обращусь к копам…
– Если я отдам тебе половину того, что получил сегодня, то ты не выживешь, – проворчал я. – И одной десятой доли процента