Мотылек. Анна Владимировна Рожкова
на кровати, подложив под голову руки и блаженно улыбался. «Да, Машенька оказалась что надо», – удовлетворенно размышлял он, выжидая, когда Машенька освободит душ. Такого пыла он не ожидал. Не отказался бы встретиться с ней еще раз.
– Тебе пора, скоро Ваня придет, – произнесла Машенька, вытирая банным полотенцем свои искрящиеся рыжие кудри, резким контрастом выделяющиеся на фоне белоснежного полотенца.
Максим подскочил и начал одеваться. Уходя, он подошел к Машеньке и, поцеловав ее в припухшие от поцелуев губы, вышел.
Убедившись, что Максим ушел, Машенька упала на кровать и потянулась всем своим кошачьим телом, на ее пухлых губах играла улыбка.
– Я на все пойду, ни перед чем не остановлюсь, но ты будешь моим, – шепотом произнесла она.
Машенька уже предвкушала все трудности, которые возникнут у нее на пути. Играть она любила.
Глава 4
В воздухе, дурманя голову, разливался необыкновенный аромат корицы вперемешку с запахом жареных сосисок. На Мариенплатц1 высыпал народ, оглашая площадь непередаваемым гулом от смешения всех мыслимые языков мира. От обилия света, украшений и галдежа голова шла кругом. К тому же с самого утра беспрестанно валил снег, придавая и без того сказочной атмосфере города какую-то иллюзорность.
Наталья жадно поглощала сочную баварскую сосиску в теплой булочке, с трудом помещавшуюся в рот, запивая ароматным глинтвейном.
– Да не торопись ты так – жадность фраера сгубила, – хохотал Максим.
– Боже мой, как вкусно, – с набитым ртом отвечала Наталья.
Здесь был пир не только для глаз, но и для желудка – многочисленные палатки, разбитые на площади в преддверии Рождества торговали имбирным и пряным печеньем в форме рождественской елки, марципанами и шоколадными Вайнахтсманнами2, целыми яблоками в шоколаде, ну, и конечно, гордостью Баварии – сосисками разной толщины, всевозможных размеров и цветов.
– Пошли, – Наталья дожевала сосиску и потянула Максима за рукав. – Я хочу все увидеть.
Они переходили от палатки к палатке, подолгу останавливаясь у каждой. В ароматной лавке, торговавшей украшениями из сушеных фруктов, цветов, апельсиновой цедры и даже целыми сердцами, усыпанными сушеной лавандой и источавшими изысканный аромат, Наталья, на радость продавца, скупила весь богатый ассортимент, нагрузив Максима пакетами.
В сувенирной лавке, где продавались рождественские свечи, подсвечники, малюсенькие деревянные украшения на елку, множество фигурок щелкунчиков, стеклянные шары различных форм, цветов и размеров, Максим попытался образумить Наталью:
– Наташ, ну зачем нам столько всего? Куда мы это все денем? – жалобно тянул Максим, стараясь разбудить крепко заснувший Натальин здравый смысл, но тщетно.
– Давай купим, а там видно будет, – отмахнулась Наталья, всучив мужу еще кучу пакетов.
– Я сам похож на елочную игрушку, – жаловался Максим.
Наталья взглянула на него и рассмеялась – такой жалкий вид он имел – завешенный кучей пакетов
Центральная площадь Мюнхена
Немецкий дед Мороз