Красное на красном. Вера Камша
покачал головой Иноходец, – но про тех, кто обещает двоим одно и лжет обоим, там правильно сказано.
– Робер, – скорчил рожу принц, – с чего ты взял, что я лгу? То, чего они просят, они получат, беды-то. Меньше Нохского монастыря мне нужна только Гальтара, а старые цацки пусть ищут и делят сами. Но если «куницы» и «крысы» вместо пальца захотят руку оттяпать, я их натравлю друг на друга. Вот и все. Свое слово я сдержу, если, разумеется, стану королем, но сесть себе на голову не позволю.
– Ты бы хоть Матильде рассказал, – пробурчал, сдаваясь, Эпинэ.
– Нельзя. Я дал слово, а потом ты же ее знаешь, как пить дать проболтается. На того же Хогберда разозлится и брякнет. Если что-то начнет получаться, я все расскажу, а нет – и не нужно. А ну их всех к закатным тварям. Мы идем или нет?
– Идем, вестимо. Может, за Матильдой зайдем? Она плохого не посоветует.
– Нет, – покачал головой Альдо, – Мне надоело быть внуком «великолепной Матильды». Королю коня выберет его маршал.
– Как будет угодно Его Величеству, – засмеялся Робер.
Иноходец Эпинэ никогда не страдал тщеславием, но признание его познаний по конской части не могло не радовать – лошади и все, с ними связанное, было единственным, в чем Робер проявлял немыслимое терпение. Он трижды обошел конский рынок, приглядываясь к выставленным скакунам, облюбовал шестерых и пошел по четвертому кругу, по очереди осматривая претендентов. Глаз и чутье будущего маршала не обманули – лучшим, по крайней мере для Альдо, оказался гнедой трехлетка каимской породы – среднего роста, длинный, стройный, он прямо-таки был создан для принца. Гнедой не был ни щекотливым, ни тугоуздым и казался спокойным, это обнадеживало.
Альдо был чудесным парнем, но наездник из него, на взгляд Иноходца, получился посредственный. В седле принц держался крепко, но руки у него были дубовые, и он не чувствовал лошадиного рта, без чего, по глубокому убеждению Робера, ни одной приличной лошади не выездишь. К несчастью, сам Ракан ставил свое мастерство очень высоко, полагая главным достоинством всадника уменье гонять сломя голову и не мытьем, так катаньем заставлять коней подчиниться. Робер боялся, что рано или поздно Альдо нарвется, но поделать ничего не мог, разве что выбрать другу лошадь без вывертов.
Эпинэ придирчиво осмотрел ноги жеребца – все в порядке.
– Альдо, если брать, то этого.
– Да, неплох, – снисходительно согласился принц, – но низковат, и масть…
– Рост у него правильный, больше и не нужно, а белый конь подождет. Сначала нужно победить…
– И все-таки давай еще того глянем.
Спору нет, молочно-белый морисский красавец был хорош, но опасен, по крайней мере для Альдо. По тому, как конь сгибал шею и косил глазом, Робер сразу понял – змей! Нервный, диковатый и наверняка злопамятный. Сам бы Эпинэ рискнул – нет лошади, к которой нельзя подобрать ключик, было б терпение, но Альдо захочет всего и сразу. Самым умным было взять белого для себя, а гнедого для Альдо, но