Чудо для тебя. Наталия Полянская
в полуподвальчике соседнего дома. Там были бордовые занавески на окнах, деревянные столы и сказочный кофе. Когда по улице проезжала машина, бокалы на стойке тонко звенели.
Домой вернулись в четвертом часу, замерзшие, но довольные. Настя отправилась на кухню, а Иван – в комнату, откуда донеслись звуки пальбы: то ли монстров опять гоняет, то ли «Терминатора» включил.
Приготовление праздничного ужина сводилось к жарке курицы, варке картошки и строганию традиционных салатов – традиции шли из глубины времен, и Нового года без «оливье» Настя не представляла. Кроме того, в духовке дозревал яблочный пирог с корицей, который Ваня очень любил, а Стася готовила бесподобно. Она вообще любила готовить, но в последнее время слишком уставала для еще одной смены на кухне.
– Как вкусно пахнет! – муж заглянул на кухню и утащил кусок ветчины.
Жуя ее, сообщил, что «Терминатор» закончился, начался концерт Киркорова, а поклонником долговязого Филиппа Ваня не являлся. Настя возразила, что любая музыка имеет право на существование, если она находит отклик в душах людей. Ваня начал рассуждать о высоком искусстве… Словом, обычный и довольно приятный спор, основанный на разнице вкусов. Под него картошка с курицей пришли в состояние полной готовности, а салаты общими усилиями были заправлены майонезом либо маслом.
Праздничное настроение медленно разгоралось в Насте, как разгорается в камине огонь. На улице мигала огнями елка у магазина, с неба сыпался восхитительный пушистый снег. Настя накрыла стол в гостиной, поставила свечи. Экран телевизора сам был похож на новогоднюю игрушку – там сыпалось конфетти и шампанское лилось рекой.
– Ваня, переоденься, – тихо попросила Настя, расставляя тарелки.
– Зачем?
– Как Новый год встретишь, так его и проведешь. Ты хочешь провести его в старых джинсах? – улыбнулась она.
– А чем я тебе не нравлюсь в джинсах? – В голосе мужа внезапно зазвучали агрессивные нотки.
О господи, вздохнула Настя. Наверное, он опять усмотрел в ее словах какое-то абсурдное обвинение в своей несостоятельности. Нет, скандала не будет, только не сейчас. Засмеявшись, Стася шагнула к мужу, обняла его:
– Что ты! Ты мне нравишься в любой одежде.
– И зачем ты тогда заводишь про переодевание? – сварливо поинтересовался он. – Ладно, я могу надеть новые брюки, но разве в этом суть праздника?
Вот он, философ во всей красе. Что за вожжа ему под хвост попала? Настя применила последнее средство, безотказное – отступила и сладким голосом сказала:
– Хорошо, как хочешь, Ванечка.
Муж, чувствуя подвох, подозрительно уставился на нее:
– Ты что-то задумала, верно? Ладно, я переоденусь. – И, ворча, отправился рыться в шкафу с таким видом, будто делает жене величайшее одолжение.
Настя присела на край дивана и выдохнула. С каждым разом компромиссы даются все труднее и труднее. Иван бывает чрезвычайно мил, но иногда он совершенно невозможен.
Ничего,