Мотылек в бамбуковой листве. Ян Михайлович Ворожцов
по порядку расскажите, что помните?
– По порядку? По порядку… по порядку…
– Да.
– По порядку? Ну, вы меня с толку сбили. Какой тут порядок!
Данила, стоящий с шапкой в руках, жестким голосом сказал:
– С того, что первым на ум приходит, начните, а там уж поглядим, что к чему.
Акстафой поглядел на следователя, потом на Ламасова, но тот только сухо глядел на него с отстраненно-холодным видом, и глаза его быстро судорожно вращались из стороны в сторону.
– Что-то не так?
Акстафой отвел взгляд.
– Глаза у вас… как маятник в часах.
– Это врожденное, – сказал Ламасов. – Наследственный нистагм, но бояться нечего. Вернемся лучше к тому, что вы видели или слышали. По порядку или, как сказал Данила Афанасьевич, что первое на ум приходит. Сосредоточьтесь, в данную минуту вам ничто не угрожает. Это самое безопасное место на земле.
Акстафой задумчиво покачал головой, и по спине его, между лопаток, разлилось тепло, приятное, на мгновение он забылся.
– Голоса помню… на лестничной площадке. Мужские голоса, и вроде голос Егора Епифановича узнал, хотя точно не скажу.
– А еще чей голос узнали?
– Да я спросонья был, не уверен даже, что это Ефремов был.
– Ссорились?
– Нет, только позже, когда уже в квартире у Ефремова.
– О чем говорили, вы расслышали?
– Слышал, еще бы… конечно, почти дословно, тут ведь стенки тоньше бумаги, ненароком услышишь, когда так орут.
Данила спросил:
– Сколько, Алексей, по-вашему, там было человек? Двое, трое?
– Вот уж не знаю, но по голосам, вроде бы, двое.
– Ефремов и еще один?
– Да, пожалуй… Ефремов кричал, а вот другого я почти не слышал, но ведь к кому-то же Ефремов обращался, верно?
– Может, по телефону говорил? – допустил Ламасов.
– Нет, не по телефону. Это точно, хотя телефон звонил.
– Да? Когда именно? До или после стрельбы. До или после того, как вы слышали разговор на лестничной площадке.
– Я в туалет просыпался. Перед ночной сменой отсыпался. И слышал голоса на лестничной площадке. Думал, может, это соседи с первого этажа курят на пролете? Они частенько, вы бы им замечание сделали, ведь запрещено в общественном месте хотя сейчас никто на первом не живет, у нас прорыв трубы…
– Ближе к делу, Алексей.
– Я из туалета вышел, а потом в кровать вернулся – и тогда зазвонил телефон…
– Где?
– У него.
– У Ефремова?
– Да, у Ефремова.
– За стенкой.
– За стенкой, где ж еще.
– И долго звонил?
– Кажется, минуту-две.
– Ефремов не отвечал?
– Вроде нет. Потом просто прервалось.
– Ну, хорошо, а что дальше?
– Потом зазвучали голоса у Ефремова.
– Сразу?
– Нет, попозже. Минут через пять-семь.
– А вы не уснули? Бывает, только голову на подушку – и тут же в сон. Могло больше времени пройти, как вы думаете?
– Да