Наблюдатель. Артем Амбарцумян
траву в России, тем более в армии. Но он вспомнил, как школьные знакомые рассказывали, какие непередаваемые ощущения испытывает человек под кайфом, какие необычные вещи он видит, и вспомнил, как ему тогда захотелось того же. И он бы наверняка согласился, если бы ему кто-нибудь предложил заняться этим раньше. Но здесь, в армии… Это был слишком большой риск.
– Она не сильная, – сказал Николай. – Какие-нибудь полчаса – и эффект спадет. И по виду ничего не скажешь. Я уже три раза курил. Как видишь, все в порядке!
– Ладно, можно, – принял решение молодой Троицкий.
– Тогда скоро. У меня пока нет… Скоро появится.
Приходько улыбнулся покрытыми желтоватым налетом зубами.
Николай Приходько был выходцем из самых низов. У него не было отца, мать жила на пособие, а сам он не доучился и до девятого класса, вынужденный искать работу в совершенно разных местах – от грузчика до курьера в цветочном магазине. Казалось, что для него армия может стать возможностью жить бесплатно целый год и отдохнуть от по-настоящему тяжелой жизни, но сам он, негодуя, говорил так:
– Только я наметил, чем буду заниматься, меня тут же забрали в это сраное место!
– Что ты наметил? – спрашивал Дмитрий, со скуки выслушивавший нового знакомого, впрочем, все равно без особого интереса.
– Изучать компьютеры. Может, я смог бы устроиться куда-нибудь, чинить технику. Там я бы смог подучиться, а потом попал бы в современный офис, где поглядывал бы, как работают за компьютерами. А потом, глядишь, я б и сам за него мог сесть.
– Тебе такое нравится?
– Нравится, не нравится… Откуда я знаю? Я даже точно не уверен, как они выглядят, только в журналах видел. Я нищий, а моя мать наркоманка, поэтому мне нравятся деньги. И нетрудно догадаться, что с работой за компьютерами их можно неплохо зарабатывать.
Он всегда был чересчур откровенен, чем часто отталкивал от себя людей, хотя и вызывал жалость. Но он не был человеком, который старался развести людей на чувства, чтобы они стали к нему лучше относиться. Всего лишь говорил то, что думал.
– На гашиш у тебя хватает, – заметил Троицкий.
– Это просто мой способ расслабиться. У меня, знаешь, куча проблем. Район у меня опасный, приходится держаться ровно, чтобы домой целым дойти. Мать сейчас на рехабе, приходится постоянно к ней приезжать, а она там совсем с катушек съехала, только нервы себе трачу. Это она, кстати, мне дала в детстве первую затяжку. Спасибо, что не иглу, да? – он улыбнулся. – Так что расслабляться мне не мешает. Но когда я вернусь домой, эта дурь мне больше не понадобится. Я буду слишком занят, выбираясь из задницы, в которой оказался еще до рождения.
Все это Приходько говорил с улыбкой, присущей самоуверенным, но зачастую очень безрассудным людям. Дмитрий относился к нему слегка снисходительно. Он слушал все, что говорил его новый знакомый, но без особого интереса, однако Приходько либо этого не замечал, либо ему попросту было все равно. Его голова была забита думами о будущем, отчего он, к величайшему