Голос крови. Зоэ Бек
больницей до стоянки такси она так крепко держалась за свою сумочку, словно это была единственная опора, какая осталась у нее в целом свете. Раз надо, она и одна слетает в Гарвард. Сколько раз в жизни она справлялась с трудностями без чьей-либо помощи. «Ничего, как-нибудь и это одолею».
Сидя в такси, она вдруг вспомнила Фредерика и загорелась идеей лететь в Гарвард с ним вдвоем. И тут ее разобрал такой смех, что она смеялась и смеялась и никак не могла остановиться.
– Если консультация будет назначена в феврале, я могу с тобой полететь. В феврале мне и так надо быть в Нью-Йорке, а оттуда до Гарварда недалеко, – сказал Фредерик без всякого энтузиазма.
– Я хочу как можно скорей встретиться с этим доктором Ингремом, – возмутилась Карла. – Хоть в сочельник, если придется. Сейчас узнаем, когда он может выбрать время. – Она сняла телефонную трубку и резко крутанула диск, набирая номер.
– Какие сейчас звонки. – Фредерик посмотрел на свои часы и мысленно сделал подсчет. – В Массачусетсе половина седьмого утра.
– Я уверена, все врачи в это время уже на ногах, – решительно заявила Карла.
И действительно, после двух гудков трубку на другом конце света сняли, и в ней раздался женский голос.
Карла свободно говорила по-английски. В нескольких словах она изложила, по какому вопросу решила обратиться.
– Мой муж и сам собирался вам позвонить, – сказала миссис Ингрем, к удивлению Карлы.
Минуту спустя к телефону подошел доктор Ингрем:
– Я хочу осмотреть вашу дочь. В настоящее время у меня есть, кроме нее, еще пять детей, страдающих синдромом Хатчинсона – Гилфорда. Один мальчик живет во Франции, ему четырнадцать лет. Что вам уже известно об этой болезни?
– Сегодня я впервые о ней услышала.
– В таком случае мне много чего нужно вам о ней рассказать. В начале января вам подходит?
Получив фотографии Флисс, он сразу же запланировал поездку в Берлин и включил ее в свое расписание.
– Подходит. – Карла положила трубку. Она торжествовала. – Доктор Ингрем согласен взять Флисс в свои пациентки.
Фредерик беспомощно смотрел на нее. Она знала, что он ждет отпущения, спасительных слов, которые освободят его от лишних обязательств. Но она не пошла ему навстречу, а сказала:
– Мы оба несем одинаковую ответственность.
– Само собой, само собой, она – моя дочь, и…
Карла жестом заставила его замолчать:
– В январе ты здесь?
— Мы будем не здесь, мы же едем в Грац. Мой новогодний концерт… Недельку пожить у Петера с Мириам… А затем две недели в Вене, потом Моцартовский фестиваль в Зальцбурге – это неделя…
– Моцартовский фестиваль в Зальцбурге! Ты же никогда не интересовался Моцартом!
Фредерик только разинул рот и стал похож на рыбу, которую вытащили из воды.
– Ну, значит, я переменил свое мнение, – выкрутился он наконец.
– Я и не знала, что ты в таком отчаянном положении.
–