Голос крови. Зоэ Бек
через двенадцать недель. И вот сейчас он ощупывал свои запястья и прислушивался к себе, не вернется ли старая боль. Нет, как будто бы все в порядке. Во всяком случае, у него. Он стал спрашивать, что происходит с женой, и психиатр начал что-то объяснять про постнатальную депрессию. Это, дескать, очень распространенное явление, у него много таких пациенток, и он знает, что с этим делать.
Однако доктор захотел побеседовать с Фредериком, чтобы задать ему несколько вопросов. Они направились в кабинет, расположенный в конце коридора. Это была большая светлая комната, перед нею имелась приемная с модно одетой и по моде причесанной секретаршей. Психиатр задавал простые вопросы: была ли Фелисита желанным ребенком и не мечтали ли они больше о мальчике. Он также задавал вопросы, не переживала ли Карла психических травм на сексуальной почве, не замечал ли Фредерик указывающих на это признаков. Фредерик совершенно не понимал, к чему тот клонит, его гораздо больше занимал вопрос, когда жена вернется домой и как ему быть с детьми, пока она не выйдет из больницы. Он сказал психиатру, что без Карлы он просто пропал, что она нужна дома, как можно скорей, и она сама это знает. Что он не имеет никакого понятия, почему вдруг у нее ни с того ни с сего случился нервный срыв, она же знает, что все ее любят и не могут без нее обходиться, и раньше она никогда их не подводила.
Тогда психиатр сказал, что в этом-то, возможно, и кроется причина, почему она попала к нему на отделение. Всему бывает предел. Быть может, она вдруг просто почувствовала, насколько легче жить, освободившись от детей. Когда твое время принадлежит только тебе. Недаром она, чтобы не заразить Фелиситу, целую неделю пробыла в карантине из-за опоясывающего лишая. Сына отправили к родителям Фредерика в Западную Германию, и Карла наконец-то могла побыть одна.
Женщина, которая лежала с Карлой в одной палате до того, как все это случилось, говорит, что Карла охотно говорила о своей работе. Может быть, она соскучилась по привычному делу?
Фредерик покачал головой: Карла давно уже вернулась к работе. После рождения Фредерика-младшего они взяли к нему няню, возьмут и на этот раз. Карла знала, что другие мамаши косо на нее смотрят и за спиной называют кукушкой, но всегда говорила: «Если бы у нас жила бабушка, это, значит, было бы правильно, а если я наняла платную няню, которая лучше всякой бабушки ухаживает за ребенком, потому что молода и обладает профессиональной подготовкой и вообще любит детей, это почему-то считается нехорошо?»
Он рассказал психиатру о своей замечательной Карле, которая со всеми делами справлялась шутя, никогда не жалуясь на усталость, всегда моментально находила правильное решение не только для себя, но и для всех, кто ей дорог. У такой женщины не бывает никаких нервных срывов и депрессий.
Но психиатр на это только печально качал головой. С гормонами-де шутки плохи, на них не очень-то повлияешь, тут уж требуется помощь, и мы поможем вашей жене. Мы идем в ногу со временем. Что оставалось Фредерику? Он только кивал, а сам соображал, где у Карлы