Школьницы. Элизабет Мид-Смит
но все было напрасно. Робин была первой, и остальные ученицы откровенно говорили Гарриет, что ей не удастся даже стать рядом со Стерлинг.
– Она опередила тебя, – говорили ей одноклассницы, – и тебе придется с этим смириться.
Но смирение не входило в число добродетелей Гарриет, и ее бледное лицо вспыхивало от едва сдерживаемого бешенства, когда к ней обращались с таким предложением.
Вечером накануне выбора школьной попечительницы Ральфа Гарриет подошла к Джейн.
– Завтра в это время, – сказала она, – мы уже будем знать все.
– Да, я думаю, – ответила Джейн и быстро прибавила: – Ах, и зачем только он приехал к нам в школу?!
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Гарриет.
– Я жалею, что Ральф… приехал к нам.
– Да тебе-то что за дело?
– Большое дело, – отозвалась Джейн. – Он славный мальчик, и я его успела полюбить. С тобой он не будет счастлив!
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Гарриет.
Джейн молчала.
– Ты думаешь, – тихо сказала Гарриет, – будто я уверена, что миссис Бёртон выберет меня его школьной попечительницей?
Джейн кивнула головой. Ее круглое личико залилось румянцем, черные глаза блестели.
– Он сказал тебе что-нибудь? – с волнением спросила Гарриет. Джейн кивнула головой. Сердце Гарриет забилось чаще. Она обняла подругу за шею, привлекла ее к себе и поцеловала.
– Значит, ты мне помогла, – сказала она. – Я так и знала! И не забуду этого, когда настанут каникулы.
Вскоре пришли другие девочки, и Джейн с Гарриет пришлось разойтись. Воспитанницы шли парами. Это были Роза, Вивиан Эмберлей, Пешенс Четволд и Робин. Робин не знала, что происходит в школе, она все еще жила в своем отдельном мире и потому очень удивилась, когда Вивиан, которая шла с ней под руку, сказала, понизив голос, так что ее слова слышала только Робин:
– О, я так несчастна!
Это замечание глубоко тронуло Робин. Она всегда мечтала дружить с детьми своих лет и до поступления в школу не знала радости общения со сверстниками. У Робин было много недостатков, но душа у нее была доб рая и открытая, к тому же девочка не была самолюбива.
Ни Роза, ни Пешенс не слышали слов Вивиан. Робин же улучила минуту, чтобы отвести девочку в сторону, и спросила ее, что случилось.
– Я несчастна из-за Ральфа, – призналась Вивиан.
– А что такое?
– Я боюсь сказать…
– Значит, – заметила Робин, – не стоит и расспрашивать тебя.
– Только я очень, очень несчастна, – повторила Вивиан.
Робин пристально посмотрела на нее.
– Сядь, – сказала она вдруг.
Они подошли к деревянной скамейке под старым дубом. Вивиан тотчас же опустилась на нее, а Робин осталась стоять.
– Я не знаю школьной жизни, – сказала Робин. – Я недолго пробыла здесь, и я не самая хорошая девочка и дома часто мешала всем. Но, кажется, я кое-чему научилась дома.
– Чему же? – спросила Вивиан.
– Я умею с первого