Души. Сказ 2. Кристина Владимировна Тарасова
завтра в полдень, – в спину бросился голос.
– Ещё раз упомянешь об этом – стерилизую тебя, – швырнулась в ответ.
На следующий день я вновь оказалась в кабинете Яна: показательно ввалилась в назначенные часы и уселась поверх заваленного бумагами рабочего стола. Алкоголь и сигареты заполняли нас всё больше и чаще.
– Сейчас ты должна находиться в другом месте, – съязвил мужчина, вырывая из-под бедра оставленный без подписи договор.
Я, не обращая на то внимания, вновь обратилась с просьбой. Выдвинула более весомые и продуманные аргументы, внесла желаемые корректировки и спроектировала будущее со всех сторон. Я попросила отдать меня в жёны его другу – наиболее близкому и безопасному; чтобы сам Ян был уверен в моей сохранности и сохранности моего ребёнка/детей, если я смогу выносить их.
– О чём речь, Луна? Это последнее из того, что может меня беспокоить… – проворчал Ян и отдался длительным размышлениям. – Ты делаешь всё это
назло, верно?
– Я делаю всё это для себя, – поправила я.
И далее выпросила, чтобы до торгов (вне зависимости от их результатов, ибо «товар» могли и не приобрести) приходящие божки не являлись ко мне; я разошлась на десяток просьб и вскоре размягчила скрюченное от досады лицо.
– Ты должна работать! – утверждал Ян. – Должна приносить пользу Монастырю и мне.
– Ты ведь не хочешь этого.
– Хочу, – врал мужчина.
– Тогда: не могу этого делать по одному из пунктов нашего договора. Работа – после процедуры, а я её упустила, потому что выказала желание иного.
…гласил один из пунктов, вычерченных на старом наречии, в проклятых бумагах, которые я наградила своим именем в день знакомства с Хозяином Монастыря.
Ян усмехнулся и зарылся в собственные мысли, пытаясь вспомнить, когда же обмолвился этим пунктом в такой трактовке.
– Что ещё знаешь на старом наречии?
– Достаточно.
– И откуда?
– У меня был хороший учитель.
Хозяин Монастыря посчитал безмерно хорошим учителем себя, однако же хорошим учителем выступила Ману, рассказывающая о тонкостях работы и хитростях нашего с ней Отца.
«Покажи ему, девочка» – подстрекала Ману.
«Желаешь проучить его?» – вопрошала я.
«Желаю обучить свою птичку высокому полёту! И ни один мужчина не посмеет обидеть, если ты будешь знать причину его слов или действий наперёд. В этом у них фантазии мало».
«Желаешь проучить их всех?»
«Надо – жги. Пылай. Взлетай. Так высоко, чтобы в случае падения разбиться насмерть, либо же не пытайся взлететь напрочь, чтобы в случае падения не остаться израненной и скорбящей от поражения. Проучи их всех».
– А что с твоим… – начал было Ян, подразумевая красный балдахин и первую ночь, презрительно фыркнул и отвёл взгляд, – …тот Бог. Что с ним? Ты бы согласилась на ещё одну встречу?
Проверял меня? Пытался подцепить? Уколоть? Зачем он спрашивал?! Уверенное и ощущаемое «нет» я заменила отвратительным, искушённым