Моторы гинеколога Суна. Петр Альшевский
был веселым, дурашливым, ну а когда его охомутали, тогда он в даоса и перевоплотился.
Зозулин. Пассивно, но он сопротивляется.
Ткаченко. С замкнутой траектории ему не сойти. К жене и детям можно быть невнимательным, но жена же ему этого не спустит. Она блюдцем рассекла ему бровь!
Зозулин. Кинула в него блюдце?
Ткаченко. Швырнула и чашку, но не попала. Играя в дартс, он мне сказал, что у него ужасное настроение. Абсолютно спокойно сказал.
Зозулин. Даосы, они люди без нервов. Такие они не одни… об отношении к даосом я хочу порасспрашивать ваших парней. Я останавливаюсь.
Ткаченко. Если ты встал, и я встану, но твое решение…
Зозулин. Оно дискуссионное.
Ткаченко. Да бредовое оно! Наш отрыв от них будет сведен на нет!
Зозулин. Поговорить с ними о даосах для меня сейчас насущнее победы.
Ткаченко. А что с ними насчет даосов обсуждать? Что они они о даосах слышали?
Зозулин. От вас-то о металлурге Дикареве им что-то перетекло.
Ткаченко. Им я о нем не распространялся.
Зозулин. Почему?
Ткаченко. Почему… почему я на лошади, а он меня догоняет?
Зозулин. Кто?
Ткаченко. Скороход! С его ноги сняли гирю, и он почесал! И не сообщение передать, а того, за кем его послали, палашом изрубить. Как тебе его поведение?
Зозулин. Один персидский суфий заявил, что «за пределами представления о дурном и праведном поведении расстилаются бескрайние просторы. Встретимся там». Суфий говорил, что встретимся. Не я вам говорю. Взгляните на ту ель! Я видел на ней белку.
Ткаченко. Она уже соскочила?
Зозулин. Угу… или это был дятел.
Ткаченко. Непонятная добавочка… мама дорогая! С кем я здесь нахожусь!
Зозулин. А вы не согласны, что нас не должно заботить, кто это был?
Ткаченко. Тысячу раз не согласен.
Зозулин. Но металлург Дикарев бы…
Ткаченко. Даосу даосово, а нам действительное и объективное! Если увидел белку, то белку, а если дятла, то, извини меня, дятла.
Зозулин. А разница между ними для вас в чем?
Ткаченко. Ни в чем, но кого мы видим, осознавать нам следует. Чтобы доказать не кому-то, а себе, что мы не ополоумели.
Зозулин. Осознавать, да. Но вместе с осознанием нужно уметь равнодушно относиться к тому, что мы осознаем. И к типу бывшего на ветке животного, и к самому осознанию. Как по-вашему, успехи в даосизме я делаю?
Ткаченко. Меня вам в свою веру не обратить. Мало мне металлурга Дикарева, так еще и ты… даже на душе стало нехорошо.
Зозулин. Молодняк вас развеселит.
Ткаченко. Парни наконец подкатили…
К Зозулину и Ткаченко подъезжают Блошигин и Луфанов.
Луфанов. Вы чего не на скорости?
Зозулин. Это входило в наши планы.
Луфанов. А что же у вас за планы-то… план перехват?
Блошигин. Они нас, похоже, думают приостановить. У них согласованное намерение не пропустить нас дальше.
Луфанов.