Нефертум. Запретная звезда. Евгения Исмагилова
отбросило в сторону. Под тушей твари земля вздрогнула, по телу прошла дрожь. Клюв монстра распахнулся и сухо щелкнул. Отец рванул в сторону, неуклюже завалился на забор. Отчаянно, как раненая птица, завизжала Ди.
Этот крик привел Эйлит в чувства. Она вскочила на ноги и побежала на подмогу. Лишь бы успеть! Отец как раз упал на забор, сломав его окончательно.
Топор, топор, топор, топор! Рубильный пень рядом с дровницей. Вот он! Ну же, давай, вылезай!
– Эйлит!.. – отец перекатился в сторону, и монстр ударил лапой в то место, где мгновение назад лежала его жертва. – Не лезь!..
– Не трогай его!!! – крикнула Эйлит и вложила в удар всю силу. – Отпусти!!!
Лезвие вошло в спину монстра и застряло. Чудовище недовольно гоготнуло и легко стряхнуло нападавшую, лишь дернув кожей. Топор не причинил твари вреда – рана заискрилась голубым и мгновенно затянулась. Тварь собиралась убить ее отца, и ничто, ни одна сила не могла ее остановить. Эйлит успела отскочить и едва удержалась на ногах.
Заминки хватило, чтобы отец отполз в сторону. Эйлит протянула ему руки, чтобы помочь встать и бежать, бежать неизвестно куда, прочь от этого монстра, как вдруг раздался секущий свист. Чудовище, вложив в удар всю свою мощь, обрушило лапу на спину. В тишине ночи под ледяным светом лун раздался хруст, словно лопнул жесткий овощ.
Лицо отца, бледное, с блестящими бусинами пота, исказила гримаса ужаса. Из его рта брызнула кровь, и капельки попали Эйлит на щеки. Горячие. Отец вскрикнул – хотя это больше походило на хрип, ведь в его легких не осталось воздуха, чтобы кричать, – мгновение или два смотрел на Эйлит в упор расширенными, невидящими глазами. Может быть, в тот миг он уже умер, и тело действовало само по себе, по какому-то неизвестному правилу, но он смотрел на нее, смотрел, смотрел, а она ничего не могла сделать. Отец не отрывал от нее затухающего взгляда, продолжал смотреть, пялиться, пока взгляд его не потух, глаза его не закатились под веки, оставив полоску белой слизи, и лишь после он умер, на сей раз окончательно.
Хруст стих, и на дворе воцарилось тяжелое безмолвие. А потом раздался странный звук – то ли всхлип, то ли крик. Он вылетел из глотки Эйлит прежде, чем она успела что-то осознать. Еще раз. Еще. Она перевернулась на четвереньки и поползла в сторону, продолжая издавать странные сиплые звуки, как сломанный рожок.
Монстр торжествующе заверещал. Убрал лапу с распластанного тела, раскинувшего руки и ноги, живот лопнул, и под светом звезд блестели влажные потроха. А затем тварь повернулась к Эйлит.
Ее бока раздувались, как исполинские меха, из пасти капала кровь, она встала на задние лапы и теперь возвышалась над своей новой жертвой, как гора, как нечто, пришедшее из далекой космической глубины, и у Эйлит уже не хватало воли выносить весь этот кошмар. Монстр смотрел на нее, словно решая, раздавить ли ее тоже, размазать по земле, как букашку, серые глаза не мигали, ничто не шевелилось вокруг, даже ветер не трогал замершую в безмолвии траву.
Чудовище врезалось клювом в то, что еще несколько минут назад было их отцом, и,