Своенравная наследница. Анна Тереза Сэдлиер
ясное утро, в воздухе пахло цветами и тем незабываемым ароматом, который свойственен Ирландии в мае. Подойдя к замку, я остановилась послушать дикого дрозда, и его радость как будто передалась мне в сладкой песне. Уинифред кормила кур, серых, рябеньких и белых, бросая им зерно и крошки овсяного хлеба. При виде их возни она радостно смеялась и называла птиц по именам:
– Нет, Эйлин Мор! Не будь такой жадной, ты хватаешь все подряд! А тебе, Серая Мэри, ничего не досталось? Вот тебе кусочек. Нет-нет, Майк, тебе больше не положено, дай поесть курочкам!
Большая рябая курица, с которой Уинифред заговорила первой, важно выхаживала взад и вперед, то и дело отбирая еду у своих более слабых собратьев. Цыплята бегали у нее под ногами и дрались за еду, которую разбрасывала Уинифред.
Заметив меня, девочка радушно кивнула.
– Видите, – сказала она, – как они дерутся за пищу? Они словно дети! – И спросила с милым любопытством: – Наверное, в Америке много крупных птиц?
– Конечно, – ответила я, – любые птицы, какие захочешь. Наверное, тебе нужно как-нибудь съездить в Америку и посмотреть собственными глазами.
Краска залила ее лицо, и она твердым, властным тоном заявила:
– Я поеду туда, если сама захочу.
Она сомкнула губы и повернулась к курам, отсекая у меня всякое желание продолжать расспросы. Еще ни один ребенок никогда не производил на меня столь сильного впечатления. Не то чтобы она вела себя не по возрасту, но было в ней что-то особенное, что заставляло Найала и слепую миссис Мэхен оказывать ей уважение.
– Могу ли я увидеть бабушку? – поинтересовалась я, и Уинифред ответила совсем другим тоном:
– Конечно! Она будет очень рада. Она всегда сидит у очага.
К счастью, Уинифред продолжила свое занятие, по-видимому не собираясь сопровождать меня. Это было весьма кстати, чтобы перемолвиться с миссис Мэхен с глазу на глаз. Я прошла по каменному коридору и, войдя в квадратную комнату, нашла слепую женщину неподвижно сидящей у очага, как и в прошлый раз. На этот раз огня в очаге не было – его место заняла охапка клевера, принесенная Уинифред. Старуха узнала меня тут же, как я заговорила.
– Добро пожаловать, мэм, – она улыбнулась, и мы обменялись несколькими общими фразами о погоде и тому подобном.
День был тихий, и мы слышали, как Уинифред командует курами. Потом она заговорила с кем-то, и миссис Мэхен пояснила, что это Мойра, их маленькая служанка.
– Получается, мисс Уинифред, вечером нужно пойти с Барни за торфом. У Барни есть тележка, – доносился до нас детский голос Мойры.
– Да, я тоже пойду, – решила Уинифред. – Только сначала отнесу букет цветов в церковь. Ночь сегодня будет лунная, мы сможем пойти и попозже.
– Сможем, конечно, мисс, – согласилась Мойра и добавила: – Барни поймал кучу рыбы сегодня, продал ее в Пауэрскорт и принес большую форель для вас, мисс Уинифред. Господа дали ему два шиллинга, но он их отложит, чтобы уехать в Америку.
– И