Камера абсурда. Евгений Сухов
переспросил я. – Хм, прямо как в следственном протоколе.
– Да, именно так он и сказал, – подтвердил Пиктиримов.
– И что это за обстоятельства? – спросил я.
– Вот этого я не знаю.
– Может, он поссорился с Алениной? – предположила Ирина. – В смысле крепко поссорился.
Альберт Андреевич посмотрел на нее и развел руками:
– Не могу знать.
– Придется задать этот вопрос самой Алениной, – сказал я. – Гадать не стоит, все равно ничего не выгадаем. А скажите, Альберт Андреевич, – я всем корпусом повернулся к режиссеру, – ведь ваш разговор с Лисянским происходил на повышенных тонах? Вы явно ругались?
– Да, было такое… Когда Марк сказал, что своего решения не изменит, – ответил Пиктиримов. – А что мне оставалось делать? Я был весь на нервах. Сами понимаете, какой это был для меня сюрприз.
– И чем все закончилось? – спросил я.
– Мы разругались в пух и прах, – пожал плечами режиссер. – И ушли из ресторана, очень недовольные друг другом. Я даже не представлял, как нам вновь налаживать отношения.
– Когда вы уходили, вы точно видели, что Лисянского никто не поджидал? – задал я новый вопрос.
– Я и не смотрел в его сторону, – признался Альберт Андреевич. – Мы расплатились каждый сам за себя и ушли. Я даже не знаю, ждала ли его машина или он пошел пешком.
– А вы? – поинтересовался я.
– А я стал ловить мотор, – сказал режиссер.
Я немного помолчал, а потом, глядя мимо Пиктиримова, произнес:
– Альберт Андреевич, на допросе вас спрашивали, грозил ли Марк Лисянский вам тем, что заберет деньги из проекта?
Вопрос был, как говорится, на засыпку. Если сейчас режиссер ответит, что такого вопроса ему не задавали, то наверняка соврет, поскольку не задать такого вопроса после того, как стало известно, что Лисянский и Пиктиримов разругались в ресторане, следователь не мог. Не мог он не задать такого вопроса еще и по причине того, что Альберт Андреевич становился главным подозреваемым. Если же Пиктиримов скажет, что Лисянский и не думал забирать обратно деньги и их разговор шел только относительно замены Алениной на другую актрису, то это тоже, скорее всего, будет неправдой, поскольку в случае несогласия Пиктиримова заменить Аленину другой актрисой единственным рычагом воздействия на режиссера будет угроза изъятия денег из проекта. Да-а, не хотел бы я сейчас оказаться на месте отца Ирки.
– Ну, это уже не так просто сделать, – после некоторой паузы уклончиво отреагировал Альберт Андреевич.
– Но все-таки возможно? – продолжал я настаивать на ответе.
Ирина тоже как-то напряглась, понимая, что сейчас наступил наиболее важный из всего нашего с ее отцом разговора момент.
– Ну да, такое возможно… – убито произнес Пиктиримов.
– И вам задавался такой вопрос?
– А почему я, собственно, должен вам все выкладывать? – вдруг взъерепенился Альберт Андреевич.
– Потому что он твой друг, –