Сага о стройбате империи. Лариса Боброва
и сделать, как она скажет. Карпинский указал пальцем на лихачёвскую дверь:
– У себя?
– Будет после двух.
– Маш, запиши нас на приём.
– Лучше вы сами ему позвоните. Три тройки.
– Ясно. А Щедрин?
– Тоже после двух.
– Понятно. – Карпинский обернулся к Шкулеповой. – Пойдём, я тебя пока в ресторан свожу.
Маша фыркнула.
– Уж лучше вниз идите, в гостиницу. Вера Тимофеевна вас накормит.
12. Смотреть в глаза!
В пять минут третьего Алиса сняла трубку, набрала три тройки:
– Герман Романович? Здравствуйте. Это Шкулепова, Гидроспецпроект Я хотела…
– Наконец-то вы, сударыня, изволили позвонить!
– Прошу прощения, что приходится вас беспокоить, но Зосим Львович назначил совещание по Кампарате на понедельник и настоятельно рекомендовал поговорить с вами «до того», – она говорила, улыбаясь в трубку.
– Где мне вас найти?
От напора весёлого голоса она растерялась до слабости в коленках.
– Я… Я сама к вам приду… Вы… Вы только скажите, когда это удобно, мне нужно минут двадцать…
Он долго молчал, молчание казалось бесконечным и почти окончательным.
– Алло?
– Позвоните мне через полчаса, я поищу окно.
Карпинский смотрел вопросительно.
– Велено перезвонить через полчаса.
– Может, пойдешь со мной? Перезвоним от Щедрина.
Она замотала головой.
У неё было полчаса времени, чтобы, сидя спиной к конторке администратора и выходу, понять, какого она сваляла дурака. «Где мне вас найти?» – точно поставленный вопрос, могущий касаться их обоих с Карпинским и телефона, по которому он мог позвонить, когда освободится. С этим всё в порядке, но голос, но радость и напористость тона…
Лихачёв был из тех людей, что всегда разговаривают с женщинами в тоне лёгкого флирта, ну, такой вот способ жить и радоваться встречным улыбкам или вдруг вспыхнувшему от смущения лицу. И «наконец-то вы, сударыня, изволили позвонить» из того же ряда. Он никак не рассчитывал нарваться на дуру, которая будет выходить из собственного смущения, поджав губы и за счёт собеседника.
Она помнила его появление в актовом зале Нарын ГЭС, заставленном столами проектировщиков – молодой, в кепке, синие слетающие с лица глаза, в которые лучше не смотреть. И куча всяких историй вокруг его имени, в которых не отделить правду от легенды. Он весело и открыто приударял за Светланкой, может, из-за полной уверенности, что всерьёз его ухаживания приняты не будут. Котомин на стенку лез, когда на какой-нибудь вечеринке Лихачёв без конца приглашал её танцевать и только басил: «Женился на самой красивой – терпи, когда её приглашают». Такой вот мужик, первый парень на деревне и вообще на пятьсот миль в округе. И женщины, выпархивающие из его кабинета с сияющими улыбками, румяные и счастливые, независимо от возраста, комплекции и количества находящихся в кабинете людей. Своё смущение на плотине ей почти удалось скрыть, а ответить на весёлый рокочущий голос