«Дожить до смысла жить». Петр Альшевский

      Зинягин. Когда это они у меня все были, в отрочестве, если только…

      Чиркулева. Сенька даже пришедших в деревню красных не испугался. На Катьке Брякиной не женился, сказал, не до того… а к красному командиру с вилами вышел, весьма нужным посчитал.

      Алтуфин. Сеньку, разумеется, пристрелили.

      Чиркулева. Три раза сказали, чтобы вилы он бросил. Они же якобы с миром к нам в деревню приперли. Попроси крестьянина образумиться, а потом шмаляй… труп сапогами пинай…

      Прядилов. Говорили о земле, о свободе, мужички на германском фронте винтовки побросали и с вытаращенными от предвкушения глазами в родные края понеслись. Обманула вас, деревенщин, советская власть.

      Зинягин. Без обмана, как у нас молвят, удачные картишки на руках не окажутся…

      Прядилов. Слышу язык ярых картежников. Метать колоду на селе разве принято?

      Зинягин. В несложные игры, бывает, перекидываемся. Ставочки малюсенькие, не мешок муки… самое большое, тетерева однажды я проиграл.

      Алтуфин. В господских угодьях, думаю, тот тетерев был добыт.

      Зинягин. Помещика на тетерева разорил – глубоко каюсь… тысячелетним обиранием простого народа нисколько себя не оправдываю!

      Алтуфин. Ты взял и украл. А ваш барин на законодательной основе вас обчищал.

      Тарушанский. С полного церковного благословения.

      Чиркулева. Мы у отца Гаврилы осведомлялись, почему нам почти все следует отдавать…

      Прядилов. Успокоил он вас, объяснил?

      Чиркулева. На кого-то Господом Богом возложено работать, а на кого-то отдыхать…

      Зинягин. Высшая божья воля!

      Тарушанский. Во избежание безнадежности обещание лучшей доли к ней бы прибавить.

      Чиркулева. Не прибавил. Кто мы, чтобы нас обнадеживать? К чему смягчать? Повинности не исполнишь – тебя накажут. Взбунтуешься или от невозможности терпеть горло себе серпом перережешь – Господь Бог тебя в ад!

      Тарушанский. Крепкая, конечно, система. В разведении пиетета не нуждающаяся.