«Дожить до смысла жить». Петр Альшевский
не девочка, ей за двадцать…
Лубудин. За двадцать пять.
Чакин. Ну и не вмешивайся, сами бы разобрались. Племянника от Ряшникова мог бы иметь!
Лубудин. В петроградском кабинете сидеть… тебя бы при себе, как прислугу держал.
Чакин. Прислуживать господам мне доводилось, ради сытой жизни отказаться от социальных завоеваний по мне несложно…
Лубудин. Не позорь наши ряды! Я о прислуге без смысла сказал, а ты паскудным приспособленцем себя выставил. Тарелки на стол подавать – не за мировую революцию до конца биться, попроще, конечно. Пойдем в Германию, в Англию поплывем… везде пролетариат к солнцу потащим! Насчет поезда ты сказал, чтобы телеграфировали?
Чакин. О твоем поручении не запамятовал.
Лубудин. Оно не мое, а начальства. Начальство мне, я тебе, ты телеграфисту. Ты что, его не застал?!
Чакин. Он до офицерской табакерки добрался…
Лубудин. И что из твоей информации следует?
Чакин. В табакерке был кокаин.
Лубудин. Угодники Фома и Ерема, нанюхался наш Савельич… почему ты молчал? До отъезда на станцию мне о его отключке знать полагалось.
Чакин. Он не в отключке сидит, он работает… сказанное мной аккуратно записал. Сказал, что приказ остановиться на нашей станции он доведет до кого нужно. Взгляд нездоровый, глаза двумя фонарями горят… не уверен, что он исполнит.
Лубудин. Поезд тогда не встанет.
Чакин. Будем уповать, что Савельич нас не подвел.
Лубудин. Да я тебя вместе с Савельичем в одной могиле закопаю…
Алтуфин. Волноваться я считаю излишним. Остановиться поезд, ради грабежей солдаты остановку здесь сделают.
Лубудин. Ты, парень, не прав…
Алтуфин. Идеи революции светлые, но от их воплощения ужас вас должен брать!
Лубудин. Смотри, товарищ, контру мы встретили… ты, парень, не прав. Чакин. Не прав.
Лубудин. Ох, как не прав. Не прав, что поезд здесь остановится! Разграблено здесь все, и солдаты в курсе, черта лысого они здесь остановятся! Чакин. А сомнительную личность нам куда?
Лубудин. Назад поведем…
Прядилов. В расход не пустите?
Чакин. Как угроза над шкурой зависла, заговорил… отвезем и запрем. Александр Никифорович тобой завтра займется.
Лубудин. Следователь ЧК. Он завтра прибыть обещал, не до длинных отпусков в наше время. Он тебе не товарищ Нащокин, который не понимал, что с тобой делать, Александр Никифорович насчет тебя в раз решит.
Прядилов. Молитву против зубной боли ты бы, тетенька, мне прочитала. У меня справа наверху всего один зуб и он болит.
Чиркулева. Травки я бы тебе заварила, а заговаривающей молитвой не помогу. Молитва, думаю, полезная, но мне неизвестная.
Прядилов. Один зуб у меня всего… невероятно огромный.
Чакин. Зуб у тебя, как зуб, не бреши.
Прядилов. Крови он мне попортил, не передать… гнусный стоматолог Ларшанидзе. Он проболтался, и меня из-за зуба неземным чудовищем в городе