Оптимум, или Относительный критерий. De Zeus
Валеро осознал, будет серьёзная проблема. Она может не выдержать такого груза ответственности и ещё более запаниковать и наделать глупостей. Обвинить его Мари не удастся, ведь она является фактическим заказчиком, но вот угрызения совести и душевные терзания создадут неизбежный скандал уже другого рода, скандал на уровне психического здоровья. Его сознание старалось найти подходящие отговорки, но Валеро хорошо понимал, что они не действенны на фоне самого факта. Ему остаётся только просить судьбу, чтобы всё прошло гладко, ведь менять что-либо было уже поздно.
В голове крутились и другие мысли. Например, о том, что можно было бы всё решить и не так. Поговорить с Жаном, остановить этот неприличный роман, дать этой особе денег в конце концов. Или же о другом, о том, что если наёмный убийца узнает, что цель беременна, то может отказаться или попросить двойную цену. Или ещё о том, что вся эта его затея может оказаться только плодом его воображения, и тогда ему уж точно воздастся за его грехи.
– Нет, нет! Это всё домыслы! Надо закончить начатое! – спасительно звучало в голове “серого кардинала”. – Они глупы и не замечают очевидного. Если не сделаю этого я, то они не сделают этого и подавно. Этот "пай мальчик" чуть всё не испортил! А Мари!? Бедная Мари! Столько её труда, столько времени! А моего времени, моего труда, и что, всё коту под хвост?! Нееет! Я не позволю какому-то гермафродиту "влезть в мою жизнь" безнаказанно. Пусть теперь кто-то другой додумывают свои шпионские головоломки.
Заметно нервничая, Валеро заказал ещё одну чашечку крепкого кофе невзирая на то, что сердце уже выдавало повышенный ритм бала “вальпургиевой ночи”. Через полчаса за столик уверенно небрежно присели двое мужчин очень выразительной наружности, явные представители какой-то местной преступной группировки. Один был старше возрастом, небритый с тёмно-карими глазами очень плотного телосложения. Он пристально и внимательно рассматривал “кардинала”. Тот что моложе, был высокого роста, атлетического телосложения, с разбитыми костяшками на кулаках и сломанными ушами. Он немного говорил по-английски.
Назвав Валеро по имени, убедившись в правильности адресата, они представились непонятными для слуха “кардинала” именами, заодно упомянув имя респектабельного вида общего знакомого для верности. Разговор принял деловой характер. На ломаный английский боец переводил то, что ему на родном языке говорил низким голосом старший товарищ. Когда дали слово Валеро, он пояснил, что условия он знает, финансовая сторона вопроса его устраивает, необходимая информация у него с собой в портфеле, и что он хотел бы внести коррективы лишь в картинку конечного результата. Ему хотелось бы, что бы всё выглядело как “бытовуха”, а ещё лучше, чтобы трупа вообще не было. Валеро выглядел совершенно глупо. Как он вообще мог себе представить, что он, никогда не имевший дела с серьёзными преступлениями и преступниками, может провернуть сделку подобного рода. Да, воображение человека, как и его глупость, способны на “чудеса”.
С