Жестокая справедливость. Сергей Майдуков
и денежки погорели, и я опять мешаю маму ремнем стегать.
Лагутин все же выругался. В рамках относительного приличия. Слово входило в словари, хотя предназначалось не для нежных девичьих ушей. Наверное, когда плохой человек совершает хорошие поступки, то хорошим людям от них один только вред. Лагутин считал себя очень плохим человеком. У него не было иллюзий на сей счет.
У Даши на сей счет имелось свое собственное мнение.
– Не надо ругаться, – сказала она. – Вам не идет. Вы хороший.
– Ошибаешься, – буркнул Лагутин.
– Как же я могу ошибаться, когда вы меня все время из беды выручаете? Вы как ангел-хранитель.
– Какой, к черту, ангел! Тебя же из-за меня из университета выперли. И с работы.
– Если бы эти подонки сделали тогда, что собирались сделать, то я все равно в университете не осталась бы, – сказала Даша. – Сбежала бы от позора. А работа… За нее все равно гроши платят. Быть зайцем непросто.
Последняя сентенция заставила Лагутина фыркнуть.
– Зайчихой в особенности, – обронил он.
– Нет, это был заяц, – возразила она. – У него усы, разве вы не заметили?
Она была совсем ребенок. Лагутин никак не мог заставить себя встать и уйти.
– Сколько тебе лет? – спросил он.
Ему показалось, что дверца доверия, соединяющая их души, начала закрываться. Только небольшая щель осталась.
– Я совершеннолетняя, – ответила Даша из своей раковины. – А что?
Лагутин не мог ответить на этот вопрос прямо. Он решал, можно ли пустить девушку к себе. Если бы ей не было восемнадцати, то ему можно было бы пришить дело о растлении или еще какую-нибудь пакость. Но ведь он собирался уезжать, а квартира все равно пустовать будет.
– Ты где живешь? – спросил он, глядя в сторону офиса.
Наташа стояла на крыльце, беседуя то ли с сотрудницей, то ли с посетительницей. На ней был белый летний сарафан и белые босоножки, охватывающие ремешками щиколотки. Она выглядела элегантно и эффектно.
– Когда как, – настороженно ответила Даша. – Вчера, например, в общагу к подруге пробралась. А что?
Опять это «а что»!
Наташа закончила общение и теперь говорила по телефону.
– Продиктуй свой номер, – быстро сказал Лагутин. – Я позвоню, и мы решим, что и как.
– У меня нет мобильника, – призналась Даша. – Пришлось продать. У меня не было…
– Держи. – Он протянул ей две пятисотенные купюры и насильно вложил в вялые холодные пальцы. – Вечером поговорим. У меня срочное дело. С шести до восьми крутись тут, я обязательно приеду.
– Но…
– Лучше до девяти, – перебил ее Лагутин. – Не знаю, как все повернется. Короче, никуда не девайся, Даша Зайцева.
– Я Шутова!
– Это сути не меняет.
Наташа Маркова уже садилась в машину. Лагутин, не слушая Дашиного бормотания, устремился к своему «Хюндаю».
Глава седьмая
У Карины Мартиросян кожа была идеально чистая и белая, с кремовым оттенком. Глядя на нее, Леонид часто представлял